— Ольга, прошу не устраивай сцен, — он пытался говорить тише, ведь в двух шагах стояла Марьяна.

Твёрдой и уверенной походкой вошёл Андрей и сразу понял, что попал на семейную разборку. Его лицо не выражала н каких эмоций, но внутри у него была радость и он бросал взгляд то на Алексей, то на Марьяну, а затем на Ольгу, что поджав губы не сводила глаз с мужа.

— Надобно поговорить, — бросил ему Алексей, едва тот появился.

— О чём мой друг? У тебя есть секреты от княгини? — Иронично заметил Андрей, специально задевая его, и это Алексей понимал, но сдерживался из последних сил.

— Я прошу, нет я требую, — закипая от злости, глядя на самоуверенное лицо Протасова прочеканил тот.

— Андрей Петрович, объясните наконец, ежели мой супруг не в силах, — вмешалась до нельзя обеспокоенная Ольга.

— Ольга Николаевна, это сможет поведать вам только ваш любезный муж. Я думаю ему есть что рассказать, — развёл руками тот.

— Довольно, Андрей, ты и так многое натворил, — резко бросил Алексей, опасаясь что тот наговорит лишнего. — Пройдём в кабинет.

— Что ж ежели мой друг столь решительно настроен, то я смогу уделить ему несколько минут, — с сарказмом ответил Андрей и направился к выходу.

Наблюдая за происходящим Мари дрожала всем телом, чувствуя что не без её участия у Алексей будут проблемы. Его жена показалась ей строгой, умной, и просто так не спустит сию ситуацию. Не желая оставаться с ней наедине, она быстро удалилась, дабы избежать лишних разговоров.

Алексей и Андрей оказались одни и закрыв плотно створки посмотрели друг на друга, точно два волка способные растерзать в одно мгновение. В глазах друга Алекс уже не видел прежнего товарища, способного на искренние бескорыстные поступки, впервые он почувствовал в нем, чужого, озлобленного и холодного человека, напоминающего статую. Андрей в свою очередь намеренно выводил на эмоции некогда верного друга, его забавляло бессилие того перед ситуацией.

— Как ты мог, Андрей? — Бросил ему Алексей, — как ты посмел так поступить?

— Брось Алекс, — отмахнулся тот и вальяжно подошел к столику, где налил в два стакана бренди, — тебе ли меня учить морали? Помнится ты сам только вчера бегал на свидание с другой.

— Черт побери, Андрэ, — эмоционально парировал тот, — ты забрал Марьяну, оттуда где она жила спокойно и никого не трогала, чтобы сделать из неё служанку?

— Она была воспитанницей моей матери, она взяла с меня клятву, что я стану заботится о ней, что я и делаю, — Андрей поднёс бокал Алексею, который потемнел от ярости, сжимая напряжённые кулаки, сама мысль об унижении любимой девушки его выворачивала наизнанку.

— Ты просто отвратителен, Протасов, — сквозь зубы прочеканил тот, — твои понятия просто чудовищны, они не знают границ. Доколи ты намерен держать Марьяну?

— Не твоё дело, — прошипел Андрей, протягивая Алексею бокал бренди. — Она будет делать то, что я велю. Лучше выпей и успокойся.

Алексей поджав губы смотрел на тёмную жидкость, что застыла в бокале, а затем бросил взгляд на самоуверенное и довольное собой лицо человека, которого он считал братом и называл другом. Всё в нем переменилось, с того момента как он узнал о них с Мари, но в этой истории было что-то никак и он хотел докопаться до правды. С чего Андрей так воспылал ненавистью к нему, почему каждый раз стоило им встретится как тот сразу переводил тему на девушку — эти вопросы терзали его изнутри. Он резко взял бокал и тут же с силой обрушил его на рядом стоящий стол, часть жидкости выплеснулась наружу, образовывая лужи на столешнице.

— Не собираясь пить с тобой, будто ничего не было, — прорычал Алексей, глядя в глаза.

— А что было, любезный друг? Я не позволил тебе воспользоваться девушкой, что так опекала маман? Помешал твоим коварным планом? — Иронично сказал Андрей, сделав глоток, который обжег рот.

Глава 22

Алексей слушал его и все больше находил разницу в прежнем князем Протасове, сейчас между ним весьма разница. В голове не укладывалось, что послужило столь серьёзным переменам и как его привести в прежнее состояние.

— Ничего подобного, князь, — прочеканил тот, — я бы не посмел прикоснуться к Мари, ради корыстных целей, я лишь помог ей когда она бежала из твоего дома в поисках спасения.

— И ты думаешь я поверю, — хохотнул Андрей, — как знать быть может ты уже ей воспользовался, Королёв.

— Не будь ты моим другом я бы одним махом привёл тебя в чувство, — еле сдерживаясь дабы не найти применение напряженному кулаку, прочеканил он.

— А, — Протянул Протасов, — станешь драться из-за девицы неизвестного происхождения на глазах своей жены.

На это Алексей хлопнув створкой быстро ушел. Тот явно его провоцировал и ещё одно слова, и сдержаться будет невозможно, он решил на сегодня оставить сей разговор, но вскорости вновь его поднять. Он тяжело дышал и хотел скорее покинуть этот дом, но Мари придётся остаться, а ещё и объяснения с Ольгой, которые непременно начнутся стоит ей встретится с ним.

Он хотел остаться один, вернее найти Марьяну и в её обществе найти покой, но не мог не одного ни другого, надобно было найти Ольгу и поскорее уехать. Навстречу шла Дарья, которая не упустила случая посплетничать и едва представился случай, сразу подоспела к княгини, дабы рассказать о Мари и её нерадивом супруге. Он спросил о ней и та радостно заявила, что та в гостиной и велела ему идти к ней. Вздыхая Алексей направился к жене, где наверняка разразится буря.

Ольга сидела на краю кресла и едва открылась створка как она вскочила и пристально посмотрела на мужа. Он хотел понять её настрой, хотя и без того стало ясно — обстановка наказана до предела.

— Это правда? — Бросила она, не дождавшись его. — Оля, давай поговорим дома, — пытался он остудить её пыл, — Нет, — резко заявила та, — ты объяснишь немедля. Ты и эта служанка, воспитанница старой княгини любовники? — Конечно нет, — эмоционально всплеснул он руками, — я помог ей в трудную минуту, но между нами ничего не было. — Я не верю тебе, — прошипела она, глядя ему в глаза, — все ложь, все иллюзия. Ты никогда не любил меня. — Ты с сошла, — развёл он руками, — я женился по любви, Мари не имеет отношения к нашей семье. — Мари? — Прикрикнула та, — стало быть так ты её называешь? И смеешь говорить, что между вами ничего нет? — Боже, Оля, не придирайся к словам, — бросил