— Темников, а тебя я попрошу остаться, — сказал мне Борис Алексеевич, когда я проходил мимо его стола и кивнул ему на прощанье.

Услышав его слова, ребята с интересом посмотрели на меня, а я тем временем плюхнулся за первую парту. Терпеть не могу здесь сидеть. Некоторые преподаватели имели привычку рассаживать самых лучших учеников по их предмету впереди, и это больше всего бесило. Слава Богу, что таких было немного. Типа нашей Евы Денисовны Бирюковой или Швабры…

Компонент закрыл дверь за последними учениками, а я завистливо посмотрел им вслед. Первый день выдался каким-то уж слишком напряженным и мне хотелось поскорее выйти из основного корпуса на свежий воздух. Например, на наше школьное озеро в гости к Борису. Ничего хорошего я от Щекина не ждал…

Борис Алексеевич сел на свое место, положил руки на стол и внимательно на меня посмотрел. Что он еще придумал, интересно знать?

— Как провел каникулы? — неожиданно спросил он.

— Да нормально… Вроде бы… — растерянно ответил я, пытаясь припомнить, не давал ли он мне часом на лето каких-нибудь особых заданий, которые я забыл выполнить и теперь горько пожалею об этом.

— Я слышал у тебя появилась роскошная Бездонная Сумка Вакульского? — равнодушно спросил он и не дожидаясь моего ответа, продолжил. — Отличная вещь. Правда лично мне по душе моя собственная, но это скорее дело привычки.

Так и есть. У Компонента была старая потасканная кожаная сумка, с которой он почти никогда не расставался. Глядя на нее, можно было подумать, что до него ею пользовались десять поколений Щекиных, настолько жалко она выглядела.

При этом, сумка Бориса Алексеевича всегда вызывала наш живой интерес. Никто не знал наверняка, но предполагалось, что она у него магическая. Причем магия какая-то необычная, которую никак не определить. Иначе и быть не могло. Должно же быть в этой сумке что-то такое, из-за чего он все время таскает ее с собой?

— Мне ее подарили… — сказал я. Должен же был я что-то ответить.

— Угу, я в курсе, — кивнул он. — Хороший подарок за победу в турнире. Для молодого человека с врожденным Даром алхимии лучше и придумать нельзя. Тебе самому нравится?

— Очень, — честно ответил я. — Правда я еще не успел ее опробовать в деле, но вы правы, классная вещь!

— Ничего, еще успеешь. У меня для тебя есть предложение на этот год, — перешел к делу Щекин. — Как ты смотришь на то, чтобы вступить в этом году в «Арканум»?

«Арканум»… Я слышал об этой организации, руководителем которой был Борис Алексеевич. В ней состояли только пятикурсники, причем не все желающие, а лишь те, кому поступало такое предложение от самого Компонента. Я даже знал нескольких ребят, которые считались членами «Арканума». Ну еще бы, такая честь…

У Щекина была еще одна организация подобного рода, которая называлась «Тигель». Но это скорее кружок для продвинутых любителей алхимии, чем что-то серьезное. А вот «Арканум» — это совсем другое дело.

Я даже не раздумывал над тем, чтобы интересоваться насчет этого у Бориса Алексеевича. Какой смысл? Если только пятикурсники, значит только пятикурсники. У Компонента все по правилам. Но гляди-ка, оказывается, что все-таки не все… Бывают и исключения…

— Скажу сразу, я не в особом восторге от этой мысли и считаю, что в «Арканум» на третьем курсе тебе рановато… — сказал Щекин, пока я раздумывал над услышанным. — Честно говоря, я хотел сделать тебе это предложение на четвертом курсе. Это и так было бы показателем твоих исключительных способностей. Но кое у кого на этот счет есть другое мнение, поэтому мы сейчас с тобой и разговариваем.

— Я согласен! — ответил я.

— Ну это понятно, — кивнул он. — Другого я от тебя и не ожидал. Я и спросил-то лишь для порядка, вдруг ты все-таки не захочешь возиться с эликсирами. Знаешь, не каждый станет уделять свое время более слабому Дару, если есть возможность всецело посвятить себя иному занятию. Более перспективному, скажем так.

— Борис Алексеевич… Я не считаю алхимию более слабым Даром и уделяю ей много времени, — сказал я.

— Ты уделяешь ей больше времени, чем практически любой из учеников «Китежа», это да, — кивнул он. — Но этого все равно недостаточно.

Вот это было обидно! А что по его мнению достаточно, интересно знать?

— Я ведь не только на уроках ею занимаюсь, но еще и в свободное время, — начал защищаться я. — Между прочим, у нас с дедом классная лаборатория, где мы с ним готовим эликсиры, а в этом году она еще больше станет!

— Расслабься, Максим, — непривычно было видеть улыбку на лице Компонента, хотя это скорее был лишь намек на нее. — Ты неправильно понимаешь суть вещей. Просто готовить много эликсиров, это не значит оттачивать свой дар и углубленно изучать алхимию. Это всего лишь улучшит твой навык, который ты уже приобрел. Да, со временем ты отточишь его до автоматизма и это станет финальной точкой. Разве изменится качество Эликсира Лечения, если ты приготовишь его не тысячу пузырьков, а в два раза больше? В какой-то момент количество перестает переходить в качество.

Мы молча смотрели друг на друга. Судя по всему, он дал мне время обдумать его слова, чем я собственно говоря и занимался. Причем усиленно. В общих чертах я понимал, что именно он хочет мне сказать, но вот только пока было не совсем понятно, к чему Щекин ведет.

— Постепенно я изучаю новые рецепты, — сказал я, рассудив, что он имеет в виду именно это, когда говорит о финальной точке. — Значит таким образом развиваюсь.

— Можно и так сказать, — кивнул он. — Кто-то даже скажет, что это правильно. Кто-то другой, только не я. Это не совсем то развитие, которое я имею в виду. Да, кто-то знает сотни рецептов, некоторые несколько сотен, еще меньше тех, кто владеет тысячью. Уверен, что даже ты знаешь больше сотни.

— Ну если с книжкой, то несколько сотен точно, — гордо сказал я с уверенностью, что немногие ученики «Китежа» смогут похвастаться подобными достижениями. — Может быть, даже штук триста.

— Неплохо, — кивнул он. — Обладая такими знаниями, ты можешь считать себя хорошим алхимиком даже по меркам выпускника. Однако есть один нюанс… Хорошим алхимиком по меркам «Китежа»,