Отлично. Даже не попрощалась. Ладно, надо будет потом с ней еще раз поговорить — подумал я, закрывая оставленную распахнутой дверь. Хорошо еще, что она пока не вспомнила свои ощущения, когда во время нашего близкого общения в ней была магическая сила, скажем так. Наверняка же ощущения отличные от обычного состояния, и рано или поздно она об этом вспомнит.

Едва я опустился обратно в кресло, в дверь снова раздался стук. Очень уж выверено-аккуратный, словно человек за дверью напряжен как натянутая струна. Неужели вспомнила? Когда открыл дверь, в комнату ввалилась Маргарет.

— Уля-ля! — окинула она мой наряд в стиле «только что из ванной». — Что это за деффка к тебе прихот-тила?

Вопрос ответа не требовал — Маргарет уже прошла вглубь апартаментов. Закрывая дверь, невольно провожал ее взглядом. Смотреть было на что — несмотря на опьянение, двигалась Марго грациозно. Да и наряд примечательный — алое атласное платье с высокими боковыми разрезами, открытыми плечами и глубоким декольте. В одной руке Марго несла маленькую сумочку, в другой пузатую бутылку вина, которую сейчас со стуком поставила на низкий столик в курительном углу.

— Бокалы найдешь?

Не дожидаясь ответа, Маргарет плюхнулась на низкий диванчик — я не хотел, но увидел, что нижнего белья на ней нет. Закинув ногу на ногу, чтоб я уж точно удостоверился, достала из миниатюрной сумочки сигариллу, вставила ее в длинный-предлинный тонкий мундштук. Прикурила, несколько раз щелкнув зажигалкой. Неглубоко затянувшись, дама-воспитательница откинулась на спинку и широко расставив руки, чуть поменяла позу, сев боком так, что теперь одно бедро было оголено почти до самой талии.

Что у трезвого на уме, у пьяного на языке — есть такая поговорка. Иногда на языке тела. Но вот сейчас искренности заметно нетрезвой Маргарет я не верил ни капельки. Несмотря на развязное поведение и некоторый задор, она прекрасно себя контролировала — намеренно создавая ауру вызывающей сексуальности. Движения четкие, выверенные, как у модели или актрисы; некоторых женщин этому учат долгие годы, некоторые умеют сразу безо всякого обучения. Результат всегда один, и окажись я наедине с такой леди в иной ситуации уже бил бы копытом на низком старте. Но сейчас на прелести Марго смотрел хоть и с желанием, но без намерения переходить к действиям.

Нет, я не Святой Антоний, который претерпевал соблазны, чтобы спастись и вознестись. Просто я очень хорошо помню ее неприязнь в первые свои пробуждения после покушения. Вряд ли за несколько дней Марго воспылала ко мне симпатией, даже накидавшись вином перед визитом. Крымское, кстати — разливая, мельком посмотрел я на этикетку. Сорт был обозначен как: «винный нектар вишневый, сладкий афр.»

Сладкий африканский, что ли? — усмехнулся я. Но, когда глубокого красного цвета жидкость плеснула в бокал, улыбка с лица сошла: вино сдержанно светилось магическим отсветом. Так, с этим делом осторожней надо, определенно.

Передав бокал Маргарет, я подвинул второе низкое кресло и присел напротив. Она, продолжая игру, наклонилась над низким столиком, стряхивая пепел. На первый план, конечно, при этом вышла выдающаяся грудь, практически полностью выскользнувшая из низкого декольте.

— Ой, — поправила Маргарет платье с опозданием, сделав вид что не сразу заметила конфуз. Выпрямившись, она встретилась со мной взглядом и чуть покраснела*. Но все еще продолжала, по инерции, демонстрировать раскованную непосредственность слегка пьяной леди. Хотя и понимала прекрасно, что смотрю я на нее совсем не так, как ожидалось. Ладно, я действительно не святой Антоний, мне непросто ей в глаза смотреть, так что нужно переходить сразу к делу.

— Маргарет, я сейчас задам вопрос, и мне нужен честный ответ. Но! Прежде чем ты начнешь отвечать, имей в виду — ко мне понемногу, совсем по чуть-чуть, возвращаются прежние знания. Так что, если ты мне соврешь или недоговоришь правду, в будущем это может серьезно повлиять на наши отношения. Итак, внимание, вопрос: почему ты ко мне испытывала стойкую неприязнь до того самого момента, как появилось известие о смерти короля?

Краска с лица Маргарет сошла, она заметно побледнела. Отставила бокал, села сдвинув колени и поставив на них локти, словно закрываясь от меня.

— И еще, прежде чем ты начнешь говорить, помни: я с тобой, после того как изменился в потоке живого пламени, говорил предельно откровенно. Так что жду от тебя того же. В идеале ответом на мой вопрос должен быть рассказ кто ты такая, и как вы с Вартенбергом стали моими наставниками.

Марго молчала долго. Очень долго, видимо взвешивая все за и против. Потом затушила сигариллу, которой всего один раз затянулась. Когда оборачивалась к пепельнице, с плеча у нее упала бретелька платья. Заметив, что я это заметил, поправлять ее Маргарет не стала. Но заговорила абсолютно трезвым голосом и уже после первых фраз я понял, что бывшая воспитательница решила быть честной.

Рассказ не шокировал — примерно чего-то подобного я и ожидал. Но удивить Марго сумела. Началось все с того, что она приехала в Париж из ирландского Ольстера чтобы стать актрисой, но получилось у нее стать только танцовщицей в кабаре. Не желая оказывать «дополнительные услуги», она жила довольно бедно — практически весь заработок уходил на косметику, съем жилья и наряды. В один из вечеров ее пробовал утащить с собой пьяный аристократ, но за нее вступился отдыхающий в кабаре Вартенберг. Сам он — на тот момент паладин Ордена Меченосцев, был в Париже проездом.

— Потом ты узнавала, кто был этот пьяный аристократ? — прервал я Марго.

— Что?

— Тот, кто к тебе пристал. Ты узнала, кто это?

— Нет. А зачьем?

— Если это, совершенно случайно, оказался бывший сослуживец Вартенберга, например, ситуация может выглядеть в другом свете.

— Он не такой!

— Да какая разница. Я тебе не про то, такой он или нет, а про прозу жизни. Проверила бы кто это, знала бы точно, что не такой. А так видишь, инсинуации от меня выслушиваешь всякие… да как же мне это дорого-то! — не скрывая раздражения, потер я болезненно реагирующий на речь шрам.

Маргарет, кстати, задумалась. Потом покивала мне и себе, продолжила рассказ. Она не знала причину, но у Вартенберга были проблемы в карьере, из-за чего ему пришлось практически бежать из Дикого Поля, потеряв должность командора одного из орденских замков. Направлялся он в Скандинавскую унию, и предложил Маргарет поехать с ним. Она тогда думала, что за красивые глаза; сейчас понимала, что он намеревался