бесценный камень — надо бы Маргарет сказать, что пора его прятать с лишних глаз. Но чуть позже, не на ходу — сейчас же мы, покинув поезд, сели в большую машину, похожую на лондонский кэб, только темно-зеленого цвета.

На улице еще темно, но время под утро. Предрассветная прохладца почти не ощущается, воздух заметно теплый. Мы уже на юге, и когда солнышко взойдет, в моем костюме жарко будет. Другого же нет — в небольшом чемодане кроме нижнего белья только испачканный кровью и вином мундир, еще с памятного вечера оставшийся. Вопрос с одеждой, конечно, надо решать — днем я в своем костюме просто расплавлюсь.

В машину сели вчетвером. Кроме нас с Марго места в пассажирском салоне, на повернутых друг к другу диванах, заняли барон Аминов и боярыня Белоглазова. Еще в несколько машин конвоя грузилась небольшая группа сопровождения, в которой я увидел зеленое мундирное платье Арины. Но зеленый кафтан мелькнул и исчез, мы уже отъехали.

Оглядываясь по сторонам отметил, что привез нас поезд не на обычную станцию — мы на военной базе, определенно. По бетонным плитам едем, а гражданские объекты, особенно в такую ширь, ими не застилают. Здесь же явно чувствуется экономика военного ведомства. Оказался прав — через несколько минут мы доехали до ангаров, в армейской принадлежности сомнений своим видом и окружающим антуражем не вызывавших.

Когда вышли из машины, я даже захотел переспросить у Марго, какой сейчас год — только присутствие Аминова и Белоглазовой удержало. Удивили меня даже не самолеты, несколько из которых были выкачены из ангаров. Да, они заметно опережали заявленное время — бипланы с цельнометаллическим фюзеляжем, каждый с двумя двигателями на нижних расчалочных крыльях. Не знаток авиации, но это не уровень восемнадцатого года, здесь к привычной мне истории как минимум лет десять нужно плюсовать. Получается, что без мировой войны авиация — учитывая переезд центра мира в тихоокеанский регион развивалась быстрее? Версия, почему нет.

Но, даже несмотря на удивление при виде самолетов, гораздо больше внимания привлекли сами ангары. Бескаркасные — арочные, полуцилиндрические, знакомой каждому формы. Вот только такие ангары в моем мире были изобретены лишь годам к пятидесятым.

В некоторых ворота открыты, внутри я заметил хищные силуэты определенно военного назначения самолетов. Но света мало, деталей не видно. Даже наш пассажирский самолет* рассмотреть особо не успел, мы уже заходили по трапу. На фюзеляже успел название прочитать: «А. И. Абрикосов», выведенное уже привычной каллиграфией. Именной самолет, внутри которого оказалось неожиданно просторно.

Я летал на Ан-2 — сравнимого размера, и там было тесновато. Понятно, в сравнении этот самолет летными качествами знаменитому кукурузнику наверняка уступает. Просторно же здесь за счет того, что в салоне не сиденья «три в ряд», а всего восемь мест — четыре пары комфортабельных кресел друг напротив друга у больших прямоугольных окон, их даже иллюминаторами не назовешь. Чуть дальше, в сторону кабины пилотов отдельный салон-купе, в котором четыре спальных койки — две нижних, две верхних.

Белоглазова почти сразу задремала в своем кресле, умудряясь при этом выглядеть неприступно-холодной. А вот Аминов и Маргарет во время взлета заметно переживали. Я же, глядя в большое окно — ну никак не назвать этот прямоугольник иллюминатором, все ждал когда мы наберем высоту. Пока не понял, что все, потолок — летели мы на высоте километров трех, не больше.

Рассветало быстро, на восток путь держим, землю под крылом уже хорошо видно. И не только землю — несколько раз пролетали над широкими мутными пятнами, туманом стоящими над пустынными землями. Населенных пунктов не увидел, мелькнуло лишь несколько небольших фортов-аванпостов. Дорог почти нет — сплошь направления. Через несколько часов оказались над морем, держа курс вдоль побережья. Аральское море — здесь оно еще не превратилось в Аральскую пустыню.

Облетали Арал по северному побережью. С южной стороны, как по карте помню, шло ответвление Плети, идущее по пустыне Каракумы; но не только она оказалась отторгнута у человеческой цивилизации. Бухара, Самарканд — тысячелетние города оказались под серой мглой.

Выше нас по карте — основной частью Плети, демоническая скверна прошла от Каспия почти до самой границы Империи Цин, практически отделяя от Российской Империи Туркестан, превратившийся в автономную территорию. И еще как помню, это было единственное административное образование в составе Империи под властью военного ведомства, все остальные зоны искажения уже стали царствами.

После того как вдоль северного побережья обогнули Аральское море, садились на дозаправку — в Форте Перовск, как объявил щеголеватый капитан, появившись в салоне. Судя по тому, как он подкручивал усы, капитан рассчитывал на внимание прекрасных дам, но боярыни взоров на него не обратили, чем серьезно уязвили. Похоже, воздухоплаватели здесь привыкли не только смотреть на всех свысока, но и ловить восхищенные взгляды снизу как должное, а столь демонстративное равнодушие серьезно ударило по самолюбию капитана. Он после посадки-взлета вернулся в кабину и больше в детали полета нас не посвящал.

Через пять часов наконец подлетели к Скобелеву. Перед тем чем пойти на посадку, заходя на полосу самолет в пологом вираже облетел весь город. Увиденное, надо сказать, внушало — населенный пункт был совсем немаленьким, огороженным сразу несколькими кольцами городских стен. Но прежде всего привлекала внимание огромная цитадель — в форме пятиконечной звезды, с массивными угловатыми бастионами вместо ровных лучей. Во внутреннем дворе блестели золотом купола храма, возвышалось несколько крупных административных построек.

Цитадель — как сердце города, находилась на широкой площади, от которой расходились прямые лучи улиц. В основном застроены малоэтажными домами, но то тут, то там внимание привлекали непривычные строения. Размером с римские амфитеатры — не Колизей, но близко, только без такого количества арочных окон. Как форт Байар, или кронштадтский форт Александр.

Внутри этих городских фортов, мы над одним из них как раз пролетели, зелень, террасы, даже бассейны есть, а вот снаружи фасады с эстетикой крепостной стены. Ни балконов, ни окон — только узкие бойницы начиная с уровня выше второго этажа. Вся красота жизни пряталась внутри этих домов-блоков. Похоже они должны являться — в случае нападения и прорыва через городские стены, местами эвакуации и опорными пунктами. В своей истории в городском строительстве я подобного не помню, и скорее всего подобная архитектура ответ угрозе, которую несет скверна.

Только сейчас я всерьез задумался, что же это за угроза — как-то озадаченный своей ролью в политике этого мира, на «демоническую скверну» мне было немного наплевать, и от чего защищают человечество боярская стража и рыцарские ордена