Но, черт побери… для защиты от банд такие вот городские форты не возводят.

Земля между тем становилась все ближе, и уже через пару минут мы катились по взлетно-посадочной полосе. Перелет занял больше двенадцати часов и все дневное пекло, очень повезло, я пропустил. Тем не менее сейчас, несмотря на вечерний час, жарко было так, что казалось бетон взлетно-посадочной полосы начнет плавится.

У трапа нас встречала машина — тот же «лондонский кэб», только песчаного цвета. Такого же, как и униформа сопровождающих бойцов, у которых я отметил клетчатые платки-шемаги.

Кроме бойцов конвоя, встречало нас несколько чиновников. Все в светлых, в основном кремового цвета костюмах, пиджаки-галстуки-шляпы. Держатся так, как будто и не замечают, какая на улице парилка. Мне бы в майке и шортах здесь жарко было, а уж в своем охотничьем костюме я сразу вспотел, по спине побежали ручейки пота. Когда поехали от аэропорта, была надежда, что получится охладиться. Тщетная: воздух через опущенные окна и приподнятые лобовые стекла* задувал, но он не охлаждал, а скорее обжигал.

К счастью, поездка долго не продлилась и вскоре мы въехали в центр города, а после заехали в ворота цитадели. Которая, как оказалось, и была Военно-магической Академией им. генерал-адмирала М. Д. Скобелева, как гласила крупная надпись по верху арки ворот.

Во внутреннем дворе — огромное пространство. Цитадель поражала размерами, машина сейчас ехала по широкой аллее, одной из многих. Подъехали мы к одному из бастионов — каждый из которых являлся немалого размера сооружением, частично обособленным от остальных построек цитадели, скорее всего отдельные факультеты. Да, я не ошибся: «Факультет Первой Ступени», как гласила надпись над крыльцом, которую я прочитал, когда машина остановилась.

Внутренние стены бастиона-факультета, своеобразной цитадели в цитадели, возвышались над нами словно готический фэнтезийный замок. Внутри антураж соответствовал первому впечатлению: просторный холл-атриум, с галереями второго-третьего этажа, витражные окна, через которые лился свет заходящего солнца, раскрашивая полумрак красными оттенками. Несколько гнетущее впечатление, но здесь было прохладно, после уличной сковородки я прямо настоящее блаженство испытал.

Остальные спутники явно были утомлены долгим перелетом, так что без лишних разговоров все разошлись по своим комнатам. Несколько носильщиков в белой форме раскатывали наши чемоданы — как я заметил, не только у Марго было их четыре, у боярыни Белоглазовой тоже. Она, не попрощавшись с нами, уже двигалась в сторону широкой парадной лестницы.

— Завтра к девяти утра за вами прибудет вестовой, предстоит встреча с начальником академии, — сообщил мне барон Аминов, после чего направился следом за Белоглазовой.

Нас с Маргарет повели в другую сторону, на предназначенный для преподавательского состава этаж. Маргарет увели дальше по коридору, а передо мной распахнули дверь с пустым креплением для таблички.

Профессорские апартаменты оказались вполне просторными — спальная и кабинет, полноценная ванная комната, куда я и направился сразу, встав под холодный душ. Блаженствовал долго. Когда вышел, обмотался полотенцем и уселся в кресло — думая о том, что мне срочно нужна одежда под местный климат. Я ведь, по сути, сюда практически без ничего — то, что на мне, в чемодане грязный мундир, мыльно-рыльное и початая бутылка виски. Ну и сам еще чемодан, который больше саквояж.

Пока раздумывал о делах насущных в дверь негромко постучались.

В коридоре обнаружилась заметно нервничающая горничная. Я было попробовал поинтересоваться целью визита, но девушка уже проскользнула внутрь, едва меня не оттолкнув. Предваряя мой вопрос последовало легкое движение руки, и на меня вдруг посмотрела Арина. Как так, получается можно на лица личины накладывать?

— Здравствуйте, — недоуменно пробормотал я, удивленный неожиданным визитом. Сам же в мыслях отлетел на несколько дней назад, когда во время беседы с великим князем в углу стояла незаметная старуха. Это, получается, была боярыня Белоглазова? Ну да, черты лица совпадают.

— Здравствуйте, — немного смутившись, пробормотала Арина.

— Вы как здесь оказались, сударыня?

— Мы вторым самолетом летели. Нам надо поговорить.

— Давайте поговорим, — показал я ей на кресло, а сам прошел и присел на край стола, все еще вспоминая неприятную старушенцию, которая оказывается вовсе не старушенция.

— Может быть вы переоденетесь?

— Что? Ах, это… Да мне не во что, если честно. А надевать костюм, в котором сутки провел, после ванной как-то не хочется. Разговор столь серьезен, что мне нужно быть одетым? Вы ведь вроде меня видели au naturel, так сказать…

— Прошу, не надо, — на мгновение закрыла лицо руками Арина. Заметно взволнованная боярыня вскочила, отвернулась от меня и отошла к окну. — Я хочу… я хочу тебе сказать, что нам нужно забыть все произошедшее.

— Мы же говорили об этом, и я вроде ясно сказал, что…

— Но я не хочу, чтобы ты забыл! Ой, — от неожиданности Арина закрыла рот ладошкой. — Нет-нет, ты не понял. У меня есть жених, ты понимаешь?

Так. Похоже, когда она сюда шла, у нее был какой-то план, но придерживаться этого плана у нее не получилось, зато прекрасно получился отличный винегрет.

— Да. У тебя есть жених, понимаю. Мы с тобой прекрасно провели время, но, на словах, сделаем вид, что забудем это случайное недоразумение, возникшее в первую очередь на фоне неисследованного магического воздействия. Тем не менее, я тобой настолько очарован, что только упоминание о женихе до сих пор заставляет быть меня сдержанным на словах и в мыслях. И если вдруг, по каким-либо причинам, помолвка будет расторгнута, ты можешь прийти ко мне, и мы с удовольствием повторим случайное недоразумение.

Сделав паузу, я сморщился от жжения в шраме. Глаза вейлы-целительница стали расширяться, похоже вариант ей не очень понравился. Пришлось добавлять слов, закрывая бреши в выстроенной словесной конструкции.

— При этом нужно понимать, что в ином случае я давным-давно сообщил тебе, что нахожусь у твоих ног, желая сделать предложение руки и сердца, но я — наследник престола по праву крови. Вопрос брака не моя прерогатива, а выбор невесты будет осуществляться чужой монаршей волей не по любви, а по расчету. Так если на ситуацию взглянуть, все проще становится? — щеку уже всю жгло огнем, и я с трудом сохранял лицо, сдерживая гримасу то ли боли, то ли сопутствующего раздражения.

— Да. Нет. Не знаю, — Арина закусила губу, посидела в молчании полминуты, потом вскочила