Шрифт:
Закладка:
— Он где-то рядом, — подумал Тронд тогда. Рядом, но не настолько, что ему удастся его сейчас отыскать.
— Не надо торопиться, — сказал себе старый колдун, — Завтра он будет в моих руках. Осталось подождать совсем немного…
И вот сейчас Тронд напал на след того, кого искал. Ради кого переплыл холодное северное море в компании неотёсанных простаков. И казалось, протяни руку и схватишь магию. Она витала в воздухе. Слабая, не чета магии Тронда, но эта магия была молодой, и она еще только дала росток, как пробивается зерно, попав во влагу. Она обещала вырасти в могучее дерево и потом даже Тронду с его опытом, будет не по силам тягаться с ее хозяином.
— Где ты? — вопрошал он, шагая вперед. Чужая магия становилась сильнее, а лес заметно менялся. Вот деревьям, высоким и стройным, на смену пришли какие-то больные, да сухие. Тронд застыл и огляделся. Он увидел, что находится там, где ему быть не положено. Эти земли были на Грани и вступить сюда без позволения проводника он не смел, иначе его собственная магия может быть утеряна, развеянная как туман неподвластной силой. Но Тронд чувствовал еще кое что и это его неприятно удивило. Колдун, за которым он шел, смог преодолеть препятствие и лес пропустил его.
Тронд глубоко вдохнул и сделал шаг вперед, надеясь на удачу, как тут же почувствовал, что что-то липкое прикасается к его коже, дергает волосы, проникает в ноздри и ушные раковины, в уголки раскрытых глаз.
Тронд поспешно отшатнулся и отскочил на безопасное расстояние, понимая, что вперёд дороги ему нет. Зло сжал зубы, да с такой силой, что они заскрипели. А потом он увидел женщину. Она появилась перед ним, прозрачным видением, которое постепенно набирало краски, становясь вся яснее и четче. Когда перед удивленным Трондом появилась старуха с белыми, точно первый снег, волосами, он поклонился ей, признав Хозяйку Грани.
Старуха не ответила на приветствие и только вытянула руку, указывая Тронду на высокий лес за его спиной.
Мужчина обернулся назад. Там никого не было. Только деревья стояли молчаливые и равнодушные, качая вершинами.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил он, снова повернувшись к Хозяйке.
Она молча кивнула.
— Но в твоих владениях есть тот, кто принадлежит мне, — зашипел колдун.
Старуха нахмурилась и развела руки в стороны. Затем резко соединила их, с силой хлопнув в ладоши. Тронда ударило в грудь сильным потоком холодного воздуха. Старый колдун взвился в воздух. Его закрутило колесом, прежде чем швырнуло в колючий кустарник, что разросся под соснами здорового леса.
— Пошел прочь, — услышал он голос старухи, хотя она даже не разомкнула губ, — Еще не время. Я не позволю!
Тронд вылез из кустов, морщась заметил, что оказался буквально унизан острыми иглами.
— Когда? — только и спросил он, но старуха стала медленно таять и вскоре пропала, растворившись в воздухе. И только ветер, налетевший с утеса, рванул волосы Тронда и зло рассмеялся ему в лицо:
— Никогда!
Глава 8
Сванхильд собиралась домой. Приехав погостить к дочери, она и не догадывалась, насколько быстро ей наскучит чужая семья. Сванхильд не могла не признаться самой себе в том, что ошиблась, согласившись на просьбу Фриды и этот брак был заранее обречен. Так, сама того не желая, вместо заслуженного счастья, она обрекла свою дочь на безрадостное существование с человеком, которому Фрида была почти ненавистна. И шансов на то, что между молодыми людьми все наладится, почти не было.
Ролло, встретивший мать своей жены, даже виду не подал, что рад ее видеть, хотя его родители, и особенно Хольм Могучий, старались сделать пребывание Сванхильд в их доме достаточно приятным. Но Сванхильд видела, как страдает Фрида от равнодушия собственного мужа и это очень расстраивало ее.
Фрида старательно делала вид, что у нее все хорошо и перед родителями мужа старалась чаще улыбаться и быть приветливой, но когда в первый же день мать зашла в комнату дочери после ужина, то увидела, что девушка плачет, лежа на кровати и уткнувшись лицом в подушку. Сванхильд не стала что-то говорить или расспрашивать, прекрасно понимая, что слова здесь будут бессильны. Она просто села рядом и стала гладить дочь по темным роскошным волосам. От этой ласки Фрида разрыдалась еще сильнее и скоро уже обнимала мать, положив голову ей на колени.
— Все так плохо? — спросила Сванхильд, когда девушка немного упокоилась и только всхлипывала, растирая ладонями слезы.
— Хуже, — коротко ответила дочь.
— Ты сама этого хотела, — сказала Сванхильд.
— Он водит в свою спальню рабынь, — ответила Фрида и поднялась, сев рядом с матерью, — А на меня даже не смотрит. Он ни разу не прикоснулся ко мне по собственному желанию, только иногда, в случае необходимости делает это, но после отдергивает руки, как от прокаженной.
Сванхильд вздохнула.
— Если любишь его, то постарайся завоевать. Слезами и бездействием тут ничего не изменить, — проговорила она после минутного молчания.
— А что я смогу сделать? — в голосе ее дочери звучало отчаяние.
— Приди к нему ночью, — произнесла Сванхильд, — Ты ведь уже делала так, чтобы женить его на себе.
— Я боюсь, он вышвырнет меня из комнаты, — Фрида опустила глаза. Она уже и до совета матери думала о подобном, но Ролло с того самого злополучного дня больше не пил столько, чтобы позволить ей даже прикоснуться к себе. Он следил за ней напряженным взглядом, видимо опасаясь повторения истории, превратившей его из холостяка в женатого мужчину, причем, женатого на нелюбимой. Сейчас Фрида думала о том, что, наверное, Лорри больше устроила бы Ролло, да вот не судьба!
Сванхильд прогостила у дочери с неделю, а после решила вернуться домой. Ей наскучило мрачное выражение лица у зятя и серое постное у собственной дочери, а Хольми хоть и старался развлечь свою новую родственницу, все равно очень мало общался с ней, пропадая на тренировочном поле. Каиса же интересовалась только рукоделием, что наскучило Сванхильд сразу же по приезду. Разговоры о пряже и видах спиц ее утомляли, потому все свободное время женщина проводила в прогулках у моря, или помогая Фриде по хозяйству, в чем, впрочем, не было особой надобности.
И вот настал день, когда простившись с дочерью, Сванхильд вступила на борт ладьи, радуясь тому, что возвращается домой. Она помахала рукой Фриде,