Но куда больше его занимал вопрос безопасности. Правая рука сама легла на рацию, пристегнутую к ремню. Левая отыскала в кармане куртки никотиновые жвачки и крепко их стиснула. Тревога отступила. Похоже, он поменял желание курить на другую зависимость: поглаживание жвачек. И чего он так разволновался?

– Беспокоитесь, Симо?

Он посмотрел на Еву. Слабо улыбнулся, сообразив, что эта милая девушка с широким лицом и в очках вернула ему его же недавний вопрос.

– Это как смотреть экспедицию по телевизору – так вы, кажется, сказали?

– Только в этой экспедиции нет никакой индивидуальности. Я о людях.

С этим сложно было поспорить. В селении будто находились всего три человека, да и тех размножили с помощью рваной копирки: мужчина, женщина и ребенок.

Чуть поодаль от Симо и Евы застыла Лина. Она слышала все разговоры, но едва ли понимала, о чем шла речь. Ее охватило безумное пьянящее чувство. Оно возникло еще тогда, когда они только увидели эти странные домики. А еще Лина была единственной, кого не тронул внешний вид обитателей селения. Да и с чего бы? Бог лепит всех одинаково красивыми, и лучше всего ему удались те прелестные птичьи ножки. Вдобавок Лину переполняла уверенность, что остров получил свое название не из-за каких-то там мычавших дыр, а из-за сирен. Настоящих. Живых. Полуженщин-полуптиц.

– Где же вы? – прошептала Лина.

Она никак не могла взять в толк, почему все ходят в сапогах. Разве можно так поступать с красотой? Сколько бы Лина ни смотрела, ища удивительное сочетание человеческого и птичьего, взгляд всегда упирался в эту прорезиненную обувь.

Симо услышал ее странную реплику, но вида не подал. Сейчас были дела поважнее. Он поманил за собой остальных и первым вышел на широкую хвойную дорожку.

Секундой позже их слаженное продвижение оборвал голос:

– Добро пожаловать!

К ним приближался старик. В той же «униформе» местных, разве что не в такой помятой. Лет семидесяти пяти на вид. Высокий, с приятным лицом философа и фигурой исхудавшего мясника. И без единой «безобразности», что само по себе было странным, учитывая ярмарку уродов кругом.

Группа, ведомая Симо, остановилась на первом перекрестке улочек. Чумазый малец с блаженным взглядом наркомана, несший полупустое ведро с какой-то жидкой дрянью, страшно распахнул рот, будто давясь. Ева вздрогнула, но ничего не произошло. Малец просто зевал.

Старик подошел к группе чужаков и широко, чересчур широко улыбнулся. Протянул руку:

– Антеро, духовник и старейшина общины.

Симо попытался понять, что представляет собой этот философ-мясник. Что-то в нем отталкивало; нечто неуловимое, вроде вони, которую нельзя почуять, но можно домыслить. Наконец Симо сообразил, что дело было во взгляде непроницаемых карих глаз. Они ничего не выражали, кроме жуткой пустоты, говорившей об отсутствии разума. По крайней мере, человеческого.

Но рукопожатие? Это было чертовски странно. В глубине души Симо ожидал от этих людей каких-то дикарских замашек. Воя. Или потрясания отрубленными конечностями. Чего-то такого. Но это приветствие с улыбкой – высший плод цивилизации! И Симо покорно приготовился принять его.

Он уже было открыл рот, чтобы изречь легенду, согласно которой они – зеваки, нанявшие катер, но увидел глаза Евы. Девушка чуть вышла вперед, чтобы Симо ее заметил. Ее взгляд был очень выразителен, потому что ее взгляд говорил: «НЕ ЛГИ! ЧТО БЫ ТЫ НИ ЗАДУМАЛ, НЕ СМЕЙ ЛГАТЬ! ТОЛЬКО НЕ ИМ!»

И Симо поверил ей.

– Симо Ильвес, руководитель следственно-оперативной группы «Архипелаг».

Руки с хлопком столкнулись, и Симо отдернул кисть. «А этот плод цивилизации, похоже, с шипом, да? – с изумлением подумал он. – Меня укололи. Господи, меня только что укололи! Намеренно!» В области внутреннего сгиба ладони выступила капелька крови.

– Прости, Симо Ильвес. От тяжелой работы грубеют руки, знаешь ли.

Сожаление Антеро выглядело до тошноты правдоподобным. А когда он раскрыл свои ладони, все увидели, что они сплошь покрыты желтыми острыми мозолями. Назар нахмурился.

– Ничего, – процедил Симо. Кивнул в знак благодарности Харинову, когда тот выудил из саквояжа стерильный медицинский тампон и вручил его.

– Ему бы увлажняющий крем не помешал, – заметил Харинов вполголоса.

– Желаешь осмотреться, Симо Ильвес? – вежливо поинтересовался Антеро.

Он махнул рукой, охватывая жестом унылое селение. Чумазый малец со взглядом торчка, уже успевший оттащить ведро в конец улочки, помахал ему в ответ.

– Нет, уважаемый Антеро, мы поговорим здесь, – заявил Симо. Ладонь зудела, но это не помешало понять главного: в таком месте лучше не задерживаться.

– Хорошо. – Антеро не казался смущенным. Напротив: он выглядел так, словно его полностью все устраивало. Даже неучтивая настороженность гостей. – Что тебя привело к нам, Симо Ильвес?

Назар осклабился. Конечно, все эти разговоры с подозреваемыми – работа Симо, в которой он, надо признать, действительно хорош. Но и Назар тоже был кое в чем не хуже: в предугадывании момента, когда начинало пахнуть жареным. А в том, что сейчас жареным запахнет, можно было не сомневаться. Так бывало всегда, когда до подозреваемых наконец-то доходило, что заявились по их души.

Поэтому Назар сунул правую руку под распахнутую куртку и оставил ее там. Он не скрывал своих намерений. Более того, хотел, чтобы местные разгадали их. А еще он надеялся, что аборигены знают, что такое пистолет, который делает не «пиу-пиу», а «бах-бах – и твои мозги на стенке».

– Поиски, – сказал Симо, отвечая на вопрос старейшины. – Нас привели сюда поиски. Скажи, любезный Антеро, никто в последнее время не пропадал?

– Здесь каждый сам себе хозяин, Симо Ильвес. – Старик с безразличием пожал плечами. – Остров большой. Нужно поспрашивать.

Симо без колебаний вынул фотографию неизвестной. Да, снимок был сделан в морге. Да, состояние неизвестной оставляло желать лучшего. Однако что-то подсказывало, что старикан узнает девушку.

– Это ваш человек?

Антеро бросил на фотографию скучающий взгляд:

– Это Аннели. Она ненавидела себя. И, скорее всего, покончила с собой. Для нас это норма.

Этот циничный ответ по-разному отозвался в сердцах группы. Ева ахнула, повторяя про себя чудовищное «для-нас-это-норма-для-нас-это-норма» как заведенная. Уголки губ Харинова поплыли вниз, словно он хлебнул уксуса. Назар ощутил, что пропасть между ним и этими людьми стала еще больше. А Лина с отвращением посмотрела на Антеро, как на самого большого лжеца.

Но никто ничего не сказал. И не только потому, что все они в той или иной мере были профессионалами, доверившими искусство переговоров Симо.

«Да ты, старик, попросту не в курсе, что именно нам известно, – мысленно заключил Симо. От него не укрылось, что в глазах Антеро, когда тот взглянул на снимок, вспыхнуло и погасло удивление. Быстро, будто кто-то проверил работоспособность крошечной злобной лампочки. – И что