– К тому времени мы убедим ее.

– Это называется вероотступничеством. За такое одно наказание – смерть.

– Никто не узнает. Пожалуйста! – в голосе Дария появились умоляющие нотки.

– Сам мог следить за ней.

– Ты знаешь, что я не могу.

– Мечтал ведь о белом плаще. Что с тобой стало? – раздраженно спросил Свят.

– Не всем суждено сражаться. Кто-то должен заниматься делами прихода.

– Не ты!

Свят буквально взвыл, и Варна испуганно отпрянула, побоявшись, что ее заметят, но из комнаты никто не вышел.

– Все наши планы коту под хвост, – продолжил Свят. – Тебя как дурака используют, а ты и рад.

– Не говори так.

– Буду говорить! Возвращайся к занятиям, и, быть может, Гореслав…

– Я не вернусь, – тихо сказал Дарий.

– Ну и дурак.

Варна на носочках побежала к подъему, выбралась из катакомб и притихла. За ней никто не шел, голоса затихли. Значит, Свят не соврал, он с Дарием действительно дружит. Слышать от него столько слов за один раз было непривычно, она и подумать не могла, что угрюмый мальчишка способен так много говорить.

Оставив мысли о друзьях на потом, Варна натянула обувь и вышла из церкви. Мороз щипал щеки, но она твердо решила увидеться с Рославой. Не было сомнений, что ведьма ждет объяснений, а ей и сказать-то нечего. Раскаивалась ли Варна в том, что убила Паву? Еще как! Но иначе она могла умереть сама, а за собственную жизнь страх гораздо сильнее.

Повинуясь колдовству, снег на поляне растаял. Кое-где даже трава проглянула, зеленая, свежая, будто на дворе апрель, а не злой февраль. Рослава стояла в центре, вытянутая, как струна, в черном длинном платье и накидке. Взгляд ее не предвещал ничего хорошего.

– Подойди! – приказала она.

Смиренно опустив голову, Варна подчинилась. В ту же секунду звонкая пощечина обожгла скулу. Слезы обиды покатились по щекам, но взгляд от земли оторвать она не осмелилась.

«Поделом!» – злобно подумала Варна.

– Посмотри на меня!

Рослава не говорила, она приказывала, а Варна повиновалась. Глаза ведьмы пылали потусторонним пламенем, сияли от гнева и ненависти. Этот взгляд, полный боли, был направлен прямо на Варну и пытался прожечь в ней дыру.

– Прости… – пробормотала Варна и испугалась собственного голоса – дрожащего, умоляющего.

– Замолкни! – закричала Рослава. – Не то не сдержусь и оттаскаю тебя за волосы! Как ты могла?! Позволила убить наших сестер! Сама убила одну из них! Паву! Мою Паву!

Из горла ведьмы вырвался звериный вой, она заметалась, черные волосы растрепались, лицо покраснело. Не было больше спокойной, уверенной Рославы, осталась только женщина, которую боль сводила с ума.

– Говорила она мне, что от тебя толку не будет, а я не верила! – прошипела ведьма. – Чувствовала, значит, откуда смерть к ней придет, но позволила мне играть с тобой!

– Играть? – Варна попятилась. – Что значит «играть»?

– Рот закрой, иначе получишь еще раз! – пригрозила Рослава. – Как ты могла позволить им убить сестер?! Они были не готовы к нападению, беззащитны!

– А что я сделать могла?! – выкрикнула Варна. – Светозарный и меня бы положил там же!

– Предупреди ты их, обратись мысленно – они бы услышали тебя и сбежали!

– Ты меня такому не учила!

– Я… – ведьма осеклась. – Да и черт с тобой! Я, только я виновата во всем. – Она залилась слезами. – Хотела тебя, с той самой ночи хотела, ничего не видела, отрицала, что новый Бог тебя испортил! А Пава, моя милая Пава, все эти годы она предупреждала меня, а я… – Махнув рукой, Рослава села на землю и закрыла лицо руками. – Теперь лежат мои сестры в сырой земле! И черви будут пировать их телами! И…

Варна закрыла уши руками, чтобы не слышать вой, рвущийся из груди Рославы. Страдания ведьмы отдавались в ней болью, будто они были связаны. Собственный поступок стал казаться еще ужаснее, захотелось закричать, исправить все, что произошло, убить Гореслава и сбежать в лес, к ведьмам, в их спокойную обитель. Но сделанного не воротишь.

– Я верну их, – вдруг сказала Рослава, вставая. – Я смогу, я…

– Они мертвы! – выкрикнула Варна, ужаснувшись.

– Это для вас они мертвы, для овец, идущих за новым Богом, а для нас, дочерей сырой земли, нет ничего невозможного.

– Рослава, – жалобно простонала Варна, – не нужно…

– Уходи, – приказала та. – И не возвращайся сюда до весны. Придешь, когда растает последний снег.

– Не поступай так со мной! – В приступе отчаяния Варна подбежала к Рославе, но та оттолкнула ее. – Пожалуйста!

– Убирайся! – закричала ведьма и обратилась в птицу.

Она взлетела, расправив огромные крылья, и исчезла в ночном небе, оставив на снегу лишь блестящее черное перо. Варна схватила его и разрыдалась.

Даже потеряв родителей, она не испытывала такой боли, не чувствовала себя настолько одинокой и брошенной. Нить, связывающая ее с Рославой, натянулась и лопнула с оглушительным хлопком.

Глава 15. Сейчас

Варна не рассказала Святу о том, что произошло минувшей ночью. Он и так с опаской косился на Дария, незачем было давать лишний повод сомневаться в нем.

Узнавать места, через которые они проезжали, Варна начала полтора дня назад. В одной из деревень они ловили банника – тогда, много лет назад, когда их выставили из церкви и сказали, что отныне выживать придется самостоятельно. Дарий молчал, она плакала по ночам из-за боли в медленно заживающих ранах, но утром, едва лучи солнца показывались из-за горизонта, оба залезали в седла и продолжали путь. У них не было ни плана, ни карты, ни понимания того, что делать дальше.

Варна раздраженно передернула плечами, прогоняя неприятные воспоминания.

Страх – она ненавидела это чувство, презирала каждого, кто ему поддавался. Нет смысла бояться, Варна с детства это знала, возможно, с того самого дня, когда мать заперла ее в бане, чтобы напугать банником.

Церковь, в которой они выросли, находилась рядом с бедными селами и почти заброшенными деревнями. Последние зажиточные дворы они проехали еще вчера, впереди ждали только запустение, разруха и воспоминания. Что Светозарные могут там найти? Даже если когда-то ведьмы обитали в этих краях, наверняка они давно ушли отсюда следом за Рославой.

Имя ведьмы горькой полынью осталось на языке.

Что нужно брошенному ребенку? Немного участия, любви, щепотка тепла – все это дала Варне Рослава. И этого оказалось достаточно, чтобы полюбить ведьму, чтобы впустить ее в свое сердце и позволить занять место, предназначенное для матери. Нина и Мстислав никогда не пытались стать для сирот кем-то большим, чем просто наставниками. Они держались отстраненно, словно боялись, что кто-то привяжется к ним слишком сильно. А Рослава позволяла любить себя и отвечала на эту любовь. У Варны не было ни единого шанса – она доверилась ведьме и позволила ей отвести себя к Зверю.

Иногда ломала голову, размышляя, чего Рослава хотела на самом деле. Воскресить образ сестры? Вырастить из приемыша послушную помощницу? Просто запятнать ее душу колдовством и передать Зверю? Спустя столько лет Варне наконец удалось убедить себя в том, что ведьма просто использовала ее, чтобы подобраться к церкви, но тогда, лежа на груди Рославы под шумящей листвой, она и помыслить не могла об этом. Во всем мире были только они – она и Рослава, женщина, заменившая ей мать.

Были ли чувства ведьмы искренними? Любила ли Варну Рослава, или просто притворялась? Прошло много лет, а эти вопросы все еще не давали ей покоя.

Тогда, больше десяти лет назад, весь мир Варны вертелся вокруг двух людей – Рославы и Дария. И если ведьма смогла привязать ее к себе сладкими речами и обещаниями, то Дарий получил преданность Варны просто за то, что не прогонял, позволял находиться рядом и относился к едва знакомой девчонке по-человечески. Она любила его дурацкой детской любовью и бегала за ним, как щенок.

– Твои мысли тяготят меня, – сообщил Дарий, пристроив лошадь шагать рядом. – Не могла бы ты думать потише?

– Не мог бы ты просто сделать вид, что ничего не заметил? – вяло огрызнулась она.

– Тебя невозможно игнорировать. О чем ты задумалась?

– Помнишь, – осторожно начала она, – как вы привели меня в церковь?

– Конечно. – Он кивнул и невольно заулыбался. – Мертвые ничего не забывают.

– Провались