Шрифт:
Закладка:
– Я тоже не останусь, – поддержала Настю гинеколог Люба. – Вы же видели – я хожу нормально, обузой не буду. И Насте помогу.
– Естественно, я тоже пойду с вами, – высказался Рогов. – Хожу я не хуже ваших бойцов. А кроме того, я могу понадобиться в любой момент. Бой есть бой.
Молчал один Соломин. А когда Переверзев взглянул на него, терапевт отвел глаза и сказал:
– Не понимаю, зачем спешить? Вы же сказали, что надо дать ответ завтра. Вот я и дам его завтра.
– Хорошо, – сказал майор.
У него было ощущение, что он уже знает ответ терапевта Соломина.
Глава 18
Вторую ночь в пещере нельзя было назвать спокойной. То ли душманы опасались попытки прорыва, то ли хотели вызвать наших бойцов на ответный огонь, чтобы те быстрее расходовали боеприпасы, только несколько раз за ночь боевики открывали стрельбу. Стреляли то на одном фланге, то на другом, а иногда поднималась пальба по всему фронту. В результате поспать никому толком не удалось, и утром все были сонные.
На завтрак Переверзев велел сварить последние остатки кофе, чтобы прогнать сонливость, и предупредил часовых, чтобы они были внимательнее:
– Может, боевики нарочно ночью этот фейерверк устроили, чтобы мы все ходили в дреме. А днем попробуют атаковать. Так что будьте начеку.
Однако миновало утро, время стало приближаться к полудню, а боевики не атаковали. Они сами словно уснули, не давали о себе знать. Переверзев подумал, что душманы, возможно, вовсе и не собираются атаковать «неверных», рисковать своими жизнями. Проще было взять русских измором.
«Ведь они прекрасно понимают, что у нас запасы подходят к концу, – думал майор. – Им достаточно сидеть и ждать, а мы будем вынуждены пойти на прорыв».
Однако, как вскоре выяснилось, и это предположение майора было не совсем правильным: боевики и правда ждали, но совсем другого.
Вскоре после обеда (состоявшего из нескольких галет и стакана воды), Разуваев, стоявший на посту, обратил внимание Переверзева на возросшую активность противника.
– Что-то они с места на место бегают, словно мыши, – сказал он. – Так и хочется подстрелить одного-двух, да вы не велели патроны тратить. Я только разок выстрелил, одиночным, когда один особо высунулся. Кажется, попал.
– Да, стрелять без толку я не велел, – подтвердил майор. – Пусть бегают. Может, они как раз хотят, чтобы ты чаще стрелял.
– Нет, тут что-то другое, – боец покачал головой. – Мне кажется, они что-то высматривают. Вот только что?
Это выяснилось спустя полчаса. Все, кроме часовых, сидели в пещере, когда снаружи, справа от входа, внезапно прогремел взрыв, а вслед за ним – еще два.
– Всем оставаться на местах! – прокричал Переверзев и выскочил наружу.
Он бросился вправо, где занимал свой пост Разуваев. В голове майора была одна мысль: «Убиты! Все дозорные погибли!» Он втиснулся в щель между камнями, где в последний раз видел ефрейтора, и ощутил под собой что-то живое. И это живое больно ткнуло его в бок, и голос Разуваева произнес:
– Не надо все-таки с такой силой меня прессовать! Как-никак я человек раненый…
– Так ты живой! – с облегчением воскликнул Переверзев.
– А что мне сделается? – отозвался ефрейтор. – Я заранее поглубже в щель упаковался, вот и живой. А то мне что-то эта их беготня не понравилась. Я и ребятам сказал, чтобы снаружи не сидели, а спрятались.
– А что это было – гранатомет или безоткатное орудие, как думаешь? – спросил майор.
– Я думаю, гранатомет, – ответил ефрейтор. – Безоткатное все же сильнее бьет. И потом, тяжело его на такую высоту затащить. Я понял, чего это они давеча бегали. Они место высматривали, откуда можно из гранатомета прямо в пещеру залудить. Да только ничего у них не вышло. Нас вот эти скалы защищают.
И Разуваев обвел рукой груды валунов вокруг пещеры.
– Нет такой точки, откуда можно прямой выстрел в пещеру произвести, – заявил он. – А то бы нам несладко пришлось…
Он был прав. Если бы снаряд гранатомета взорвался внутри пещеры, стенка, сооруженная бойцами, скорее всего, не выдержала бы, и большая часть группы погибла. А так снаряды взрывались возле входа и угрожали только часовым. Переверзев обошел посты и убедился, что все его люди живы. Правда, Мусагалиев пострадал: осколком ему оторвало мочку уха. Но Рогов быстро перевязал рану, на боеспособности рядового она не отразилась.
Подумав, Переверзев изменил порядок дежурств. Теперь на часах стояли по два человека. Им было приказано укрываться среди камней, чтобы избежать поражения осколками в случае новых обстрелов.
Мера оказалась своевременной: до темноты душманы еще дважды обстреляли позиции группы из гранатомета. Однако на этот раз никто не был ранен.
И вот солнце село, наступила третья ночь, которую им предстояло провести в пещере. Откладывать дальше было нельзя. И майор решил, что после полуночи они пойдут на прорыв. К прорыву надо было тщательно подготовиться.
Он как раз раздумывал над тем, что надо будет взять с собой, а что оставить, когда к нему подошел терапевт Соломин. Глядя куда-то в сторону, он тихо произнес:
– Вы знаете, я решил… да, решил, я останусь здесь. Противно, конечно, но… Ведь я же не дойду! Я буду вам только обузой! Разве не так?
– Видимо, так, – ответил Переверзев, внимательно глядя на медика. – Хотя я знал случаи, когда физически слабые люди вдруг проявляли необычайную стойкость. Действовали через «не могу». Но если вы не чувствуете в себе такой силы, тогда лучше остаться.
– Да, так будет лучше… Для всех лучше! – горячо воскликнул Соломин. – И для меня, и для вас… Для всех!
Как видно, ему хотелось убедить в правильности принятого решения не столько майора, сколько самого себя. Он все еще колебался, все еще не мог решиться…
– Так вы и правда сегодня уйдете? – спросил он. – А когда? И куда?
– Скорее всего уйдем, – ответил Переверзев. – Но поскольку вы, Кирилл Юрьевич, приняли другое решение, я вам не могу сказать ни время, ни тем более цель. Зачем вам знать, куда мы направимся? Ведь у вас наверняка будут это спрашивать другие. Лучше, чтобы вы этого не знали.
Врач хотел еще что-то сказать, как-то оправдаться, но майор уже повернулся и вышел из пещеры. Надо было обдумать сегодняшние действия до малейшей детали. И тратить время на разговор с врачом Соломиным вовсе не хотелось. При этом майор
