им наказ никому не рассказывать.

Лидия готова была и раньше доложить обо всем мадам, но решила предупредить мадам в тот самый момент, когда спектакль вновь начнется, а с такой безумной старухой, как мадемуазель Эльер, долго ждать явно бы не пришлось!

После разоблачения все начали возмущаться. Даже профессор Жалу не смог сдержать негодования.

– Заниматься спиритизмом с детьми? Да это же преступление.

Папаша Мутье тоже не стал ходить вокруг да около:

– Негодяйка! Сущая негодяйка!

Фанни с ненавистью смотрела на мадемуазель Эльер и, трясясь от гнева, заявила, что выставит ее за дверь!

– Завтра!.. Завтра же она отсюда уедет!

Наконец, когда все немного успокоились, мадемуазель Эльер решилась произнести:

– Прекрасно! Я уеду; я совершила ошибку, потому что дух не пришел. Но я не негодяйка и не преступница!.. Преступление было совершено, но совершено не мной! И Бог, который всегда меня оберегает, простит меня за то, что я понадеялась, что бессмертная душа отца явится детям и назовет имя убийцы!

– Да она сумасшедшая!.. Совершенно сумасшедшая! – закричали все наперебой. – Она рехнулась! Чокнутая старуха!

– Скудоумное существо! – заговорил профессор Жалу. – Я не стану ее защищать… ибо такого рода люди являются нашими злейшими врагами… Именно они уничтожают научный спиритизм!

Внезапно раздался глухой голос молчавшего до сей поры Жака:

– Это вы рассказали детям, что у их отца рана на виске?

– Я, месье? Да ничего я им не говорила! Ничего такого не говорила! И не надо мне приписывать то, чего я не говорила! Откуда я могла знать, что у призрака на виске рана?.. Он же мне никогда не являлся!..

Повернувшись к детям, Фанни спросила: точно ли мадемуазель Эльер никогда не упоминала о ране на виске.

Она сразу поняла всю важность вопроса мужа. Конечно, Жак убеждал себя, что мадемуазель Эльер наверняка слышала признания Марты и затем воспользовалась ими в разговоре с детьми; но Жермена и Франсуа утверждали, что мадемуазель Эльер никогда не упоминала при них о ране на виске.

Жак вышел в коридор, и, шатаясь и держась за стены, поплелся к себе в комнату.

XX

Жак умер

Вскоре, когда все разошлись, а Лидия осталась с маленьким Франсуа, которому дали успокоительное, Фанни отправилась к мужу.

Она нашла его в спальне; он сидел в глубоком кресле, упершись локтями в колени, обхватив голову руками и уставившись в пол.

– Не корите себя, darling, – похлопала она его по плечу. – Встряхнитесь, Джек! Забудьте этот дурной сон. Я расспросила маленькую Жермену и теперь знаю всю правду о ране на виске!

– А? Что?.. – встрепенулся Жак, поднимая голову; таким растерянным Фанни его еще никогда не видела.

– Так вот, это Жермена рассказала брату о ране на виске. А она узнала об этом, подслушав под дверью. Вернувшись после прогулки с Лидией, она пошла справиться о здоровье брата и услышала, как мадам Сен-Фирмен рассказывает вам о своих видениях. Вечером она разболтала все Франсуа, потому что разговор, который ей удалось подслушать, ничем не отличался от безумных историй еще одной сумасшедшей, их учительницы. Стало быть мертвец разговаривал и являлся к мадам Сен-Фирмен! И она рассказала, что у покойного была рана на виске!.. Ну, теперь вам все понятно? – И добавила: – Когда видишь, как действуют фантазии мадам Сен-Фирмен на такого человека, как вы, Джек, перестаешь удивляться, что маленький мальчик, среди бела дня чуть не задохнувшийся от газа, ночью видит кошмары, ему чудится призрак и кричит он так, словно его убивают!.. Но, слава богу, все встало на свои места.

– И мы по-прежнему должны завтра уехать, – с видимым облегчением умоляюще произнес Жак; выслушав объяснения Фанни, он ощутил себя человеком, который, едва не задохнувшись, вновь дышит полной грудью.

– Да, мы уедем и возьмем с собой не только Жако, но и Франсуа и Жермену. Дети должны развеяться, забыть эти дурацкие истории!.. Уволим мадемуазель Эльер, увезем детей подальше от чокнутой Сен-Фирмен… они перестанут думать о призраках, и надеюсь, мы тоже. Здесь мы все чуть с ума не сошли! Я и сама готова была поверить во все эти глупые выдумки. Я начинаю походить на вас, Джек: как только я не могу что-то понять, так оно становится сверхъестественным… как эти звуки в коридоре, скрип полов, что мы слышали…

– Слушай! Ради бога, слушай!..

Жак вскочил и вцепился в руку Фанни, чтобы она стояла и слушала; сам он, казалось, пришел в ужас от того, что он слышал, а она не слышала.

Фанни тут же попыталась успокоить его.

– Но я ничего не слышу! Жак, умоляю, успокойся!.. Я ничего не слышу!.. Там никого нет!..

Он снова прислушался, затем его рука разжалась, и Фанни отдернула занывшее запястье. Когда он взглянул на нее, ужас в его глазах напугал ее.

– Разве ты не слышала звон цепей? – прошептал он.

Она покачала головой.

– Звон цепей, – продолжал он, – медленно волочащихся по паркету?

– Где?..

– Где… Хотелось бы это знать!.. Звенят цепями где-то рядом с нами!..

– Где-то – это у тебя в ушах, Жак. Только у тебя в ушах и в твоем воображении!.. О, Жак, будь осторожен!.. Береги себя! Сумасшедшая Марта принесла безумие и сюда, если это продолжится, Жак, береги себя!..

– Ты права, – ответил Жак, проводя рукой по лбу. – Надо себя поберечь… и сохранять здравый рассудок…

Однако он вздрагивал при малейшем шорохе, а когда в будуаре маленькие часы в стиле буль пробили два часа ночи, его охватила нервная дрожь.

– Это не цепи, – сказала Фанни, – а всего лишь пружина, которая всегда за несколько минут до того, как часы начнут бить, приходит в движение.

– Скорее всего, – ответил он, – но тот звук вовсе не походил на звук пружины, это был звон цепи… цепи на ноге… да-да, знаю, ты сейчас скажешь, что это разыгралось воображение!.. Вполне возможно!.. Да, не спорю, возможно! Теперь все возможно… Я не могу избавиться от мысли, что она привела в замок призрака и ушла, оставив его нам!.. Да, мне кажется, что он здесь, нас видит, слышит и забавляется, пугая звоном своей цепи…

– Боже мой! Куда мы катимся?.. Куда мы катимся, если даже ты начал верить в существование призраков, – вздохнула Фанни.

– Я не говорю тебе, что верю в существование призраков… Я еще до этого не дошел… но мысль о призраке, от которого невозможно избавиться, столь же реальна, как и сам призрак… потому что я уже слышу его!.. И я с ужасом смотрю на него!.. Какое мне дело до того, что призраков не существует, если я его вижу? Вижу на самом деле!.. Для меня он и вправду существует! Говорю тебе, Андре меня преследует!.. Я только что слышал звон цепи, волочащейся за ним… слышал так же отчетливо, как слышала его Марта… но уверяю тебя, дорогая, клянусь, если я увижу Андре так же, как видит его она, с