Елисей облокотился на стену, с которой тут же посыпалась пыль от штукатурки. Но он на неё внимания не обратил. Слова Анны заворожили его сознание. Он был готов слушать, чего бы она ни сказала.

Мимо пролетела ворона, громко каркая, — первая птица, да и вовсе живой, не заражённый организм, встреченный за довольно долгое время.

— Праенунтиа мортис, — произнесла Анна достаточно громко и злобно, чтобы Елисей дёрнулся от неожиданности. — Нет, хорошо, возьмём ещё глубже. Возможно, это будет излишнем, но так картина будет яснее.

Она старалась не смотреть на Елисея. Взгляд её застыл на той же вороне, которая сидела на ветви старого могучего дуба, склонившегося над разрушенным жилищем.

— Всё началось в тот день, когда отец принёс мне Cetonia aurata. Это бронзовка, золотистая. Она, правда, скорее изумрудная, но это неважно. А вот, что важно: кто бы мог подумать, что жучок разбудит во мне исследователя, открывателя, учёного? Мне показалась это насекомое милым и пленительно интересным, устроенным как некий механизм, где вместо металла — хитин, а вместо масла — гемолимфа. Да, я начала изучать насекомых, потом перебралась на пауков. Они предстали для меня ещё большим внутренним открытием. В одно время я держала целый инсектарий, полный самых различных пауков и прочих насекомых. Но всё это осталось в детстве. Однако я успела прочесть десятки книг, что дало мне ценный пласт информации для дальнейших изучений. Я перешла к одноклеточным, бактериям и вирусам. Разумеется, множество рассмотренных мною организмов были давно изучены и описаны, но я хотела сделать это сама, переиначить на свой лад.

— Прости, что перебиваю, но как это может быть связано с нынешними обстоятельствами?

— Просто послушай. Я сказала, зайдём издалека… И так, мои собственные энциклопедии. Их я никому, кроме отца, не показывала. Это была вовсе не тайна, всё гораздо проще — было крайне мало тех, кто интересовался наукой среди моих сверстников, поэтому друзей у меня не было. Но отец поддерживал меня во всём. Он вирусолог. Таковым стала и я. Мне удалось добиться серьёзных результатов, я выступала на всемирных конференция. И внезапно… началась пандемия. Она пришла совершенно неожиданно. Мы считали, что лишь обнаружили новую форму жизни, изучали, наблюдали, описывали, радовались. Ну а потом… Ты вполне уже знаешь.

— Да, — согласился Елисей. — Но ты же не про это хотела рассказать?

— Praenuntiae mortis, что значит с латинского — предвестники смерти, — полуживые объекты, имеющие сходства по строению с вирусом и по жизнедеятельности с паразитом, — продолжала она. — Мы — учёные — не знаем, как дать более простое определение, понятное для простых, несведущих людей.

— Так он вирус? Инопланетный вирус?

— Нет, говорю же, смесь вируса с паразитом. Однако вирус в каком-то смысле и есть паразит, так что да. Но прибыл он с других планет или нет — мы не знаем. Считается, что мортис не является точным представителем углеродной жизни. То есть в нём содержится множество атомов метана, кремния и углерода. В результате чего получается некая смесь вариантов основания жизни. Благодаря чему он может считаться сверхэволюционным существом, ведь он способен поработить любой другой организм различной формы жизни. Я не представляю, как это могло так сложиться. Это поистине невероятно.

— Метан, кремний и углерод, говоришь. Действительно интересно. Вы изучали его?! — вдруг вскрикнул он, до него наконец дошло, о чём толкует Анна.

— Да, наша цель, как учёных, принести знания в этот мир эмпирическим, опытным, путём. Мы много экспериментировали. Работали днём и ночью. Всё научное сообщество, как только были замечены признаки чего-то непонятного, не подающегося объяснению… М-м-м… Представь, сейчас ты глядишь на этот дуб, а через минуту он… встанет и пойдёт. Мы оказались в похожем положении. Мортис казался безобидным и пассивным, но крайне интересным из-за невиданных ранее особенностей. До поры до времени… Потом он начал эволюционировать, мутировать, преображаться на глазах.

— Почему он превратился в обычный вирус, почему начал заражать всех?

— Обычный да необычный. Если многие мужи науки не ошибались, то смысл жизни в том, чтобы она продолжалась. Организмы размножаются, чтобы продлить существование вида. Значит, в теории, эти законы можно применить ко всей Вселенной, если мортис, конечно, и вправду прибыл из далёких невиданных краёв.

Анна спустилась с подоконника и стала ходить из стороны в сторону.

— Праенунтиа мортис, — продолжала она. — нашёл идеальную среду для продление своего вида. И выживает он крайне необычно. Это было бы весьма интересно, если не было так ужасно. Он захватывает контроль над другим организмом, подчиняет себе его разум. Это ты, я думаю, понимаешь. А вот, что мы успели заметить. Мортис в первые же секунды пребывания в организме жертвы стремительно заражает каждую клетку, вшивая свою МИ в ДНК клетки, потребляя энергию и бесконечно размножаясь, пока, если можно так выразиться, не осознает победу над жертвой. Это поведение отчасти присуще ретровирусам (на стадии провируса), таким как ВИЧ.

А МИ — это молекулярная информация — так мы назвали что-то отдалённо похожее на ДНК или РНК. Не забывай, этот организм состоит не только из углерода. Но он как-то способен считывать и нашу генетическую информацию. Понимаешь, у нас будто бы разные способы хранения информации, как листок бумаги и карта памяти.

Ещё не устал слушать лекции?

— Да нет, вполне интересно. Забавно, что последняя универская лекция была про пандемии и болезни.

Анна продолжила:

— Когда большинство клеток заражено, мортис пробирается к мозгу, который полностью «переформатирует» и «перепрошивает», выражаясь терминами компьютерных наук. Теперь жертва вынуждена тратить энергию только на добычу новой энергии, при этом она становится максимально пассивной. Большинство чувств потухают. Зрение и нюх зачастую пропадают. Но обостряется слух. Однако все преобразования индивидуальны, и, как выявлено, зависят от физиологии организма. Всё это может оказаться ложной информацией! — Она вскинула руки. — Но больше мы не смогли собрать. Да и нет, наверное, уже никаких «мы». Где сейчас все учёные — неизвестно.

— Я видел коконы и каких-то непонятных тварей.

— Коконы?

— Так мне показалось.

Елисей рассказал о том, что случилось в городе перед тем, как они покинули его вместе с Яной.

— Я подумаю над этим. Вероятно, мортис не прекращает мутации. Эх,