и ценные труды. Надеюсь, я смогу подчеркнуть что-то для своего дела.

Взглянув на стул, где висит мантия, я резко вспоминаю про своего гостя и бегу наверх.

— Ты проснулся? — замечаю я его сидящим на постели и читающим какую-то мою книгу с полки.

— Доброе утро, — одаривает меня теплой улыбкой. — К тебе кто-то приходил? Я слышал голоса.

— Один должник.

— Понятно, а где ты спала? Я же бесстыдно занял твою кровать.

— Уснула вчера за чтением, — смеюсь я. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже намного лучше благодаря твоей бурде.

— Знаешь, сколько сил было вложено в эти зелья, — злюсь я.

— Ладно-ладно, я шучу, не так уж и плохи твои зелья, как видишь, все еще живой.

— Да ну тебя, — ворчу я.

— Ты обиделась?

— Нет, просто еще раз убедилась какой же ты… надоедливый.

Резко встав со стула, я иду вниз готовить легкий завтрак. Мы вместе трапезничаем. Аппетит у Нейта, оказывается, хороший, что не может не радовать, но от колких комментариев к моей готовке он все же не сдерживается.

— Мне пора открывать лавку, сиди тут тихо и не высовывайся, не создавай проблем, — предупреждаю я его.

— Может, останешься тут со мной, я же все-таки больной.

— Как же, больной, язвить у тебя сил хватает.

— Какая же ты бессердечная, Элира, — разыгрывает он театр одного актера.

— Прекращай, так уж и быть, загляну к тебе в обеденный перерыв.

— С нетерпением буду ждать, — хитро улыбается он.

— Воду и зелья оставила на столе, не забудь принять их.

— Какая ты заботливая.

— Секунду назад была бессердечной, — выгибаю я бровь. — Я пошла, можешь почитать что-то, но у меня в основном труды по алхимии и парочка любовных романов, но тебе такое точно неинтересно.

— Кто знает, может, и найду что-то занятненькое, — хитро смеется Нейт.

Я закатываю глаза и спускаюсь вниз. Вчера выглядит таким печальным, а сегодня веселится.

Денек выдается насыщенным, после того как я пополнила запасы своих товаров, посетителей стало заметно больше, но всех интересует обещанный новый товар.

Та противная женщина больше не появлялась, что не может не радовать, без нее дышится даже легче. Нейт неплохо ее напугал, надеюсь, настолько, что она даже заикнуться не решит о нем. Но судя по тому, что я не слышу нелестных комментариев в мою сторону, язык за зубами она все же держать умеет.

Солнце вновь нагревает землю, открытые окна совсем не спасают, а кувшин с водой опустошается за час. Жаркое лето в этом году.

Наконец-то, наступает долгожданный перерыв. Обычно я лишь перекусываю в обед тем, что покупаю на рынке, или остатками с ужина. Времени готовить у меня нет.

Вчера я купила себе пару пирожков, но так и не доела их. Для богатенького мальчика это слишком просто, но все же лучше, чем ничего.

Заварив чай и достав пирожки из горшочка, куда я положила их, чтобы они не испортились. Я кладу две чашки и два блюдца с выпечкой на поднос и поднимаюсь к Нейту.

Однако наверху я застаю лишь пустую комнату и аккуратно застеленную кровать.

Как ему удалось проскочить незаметно мимо меня? Должно быть, я была сильно занята с посетителями.

Положив поднос на письменный стол, я сажусь за него, тяжело вздыхая. Снова он исчез словно призрак и даже не попрощался.

Глава 36

Неприятное чувство обиды поселяется в моем сердце. Я помогла ему, не стала лезть в семейные тайны, а он просто взял и ушел, даже записки не оставил.

Жадно запихнув в себя холодные пирожки, остаток рабочего дня я провожу в подавленном состоянии. Не понимаю, почему меня так задело его поведение, я же знаю, что Нейт скуп на самые простые слова извинения и благодарности, но вчера он казался мне другим.

После закрытия лавки я решаю прогуляться по вечернему городу, подышать воздухом и просто развеется. Дневная жара спала, но нагретая каменная кладка дорог отдает теплом, из-за чего в воздухе царит духота.

В столице, как всегда, оживленно. Смех детей, цокот копыт и стук колес, редкая брань и сладкая лесть, создают голос города. Порой даже такие мелочи способны отвлечь от ненужных навязчивых мыслей.

Вернувшись, я умываю лицо холодной водой и выпиваю лишь стакан молока, аппетита на что-то более съестное нет.

Поднимаясь на второй этаж, я замечаю на столе книги, что принес мне утром Тей. Сегодня совершенно не то настроение, чтобы просто открыть их и полистать.

Схватив недочитанный роман, я открываю окно, зажигаю свечу и принимаюсь заполнять голову легким чтивом.

В этих книгах любовь показывается чем-то возвышенным и трепетным, но в жизни все не так. Она причиняет лишь боль и разочарование. Стоит ли миг счастья всех ее тягот?

Пролетает еще неделя, но притронуться к трудам, что принес мне Тейвел, я так не смогла, каждый раз придумывая новые оправдания, откладывая их изучение на потом. Отчего-то я испытываю странные чувства, стоит мне просто подумать о них.

Мое исследование нового рецепта застыло на месте, сегодня я снова просто сижу за своим гончарным кругом и штампую кувшины, что так популярны в жару.

Руки сами делаю все за меня, мои мысли где-то не здесь, но я даже не могу сказать, о чем конкретно думаю. Что-то терзает мое сердце: сомнения и тревога…

Ворочаясь в кровати, я никак не могу уснуть. Духота и шум с улицы из-за открытого окна не дают покоя. Применив все известные мне методики для засыпания, я с трудом добиваюсь результата.

Мне кажется, я только закрыла глаза, но громкий шум разбивающийся посуды с первого этажа заставляет меня вскочить. Мой еще дремлющий мозг не сразу понимает, что происходит, но туманность быстро рассеивается, и на смену приходит страх.

Медленно поднявшись с кровати, осторожно встаю босыми ногами на пол, чтобы он не скрипнул. Хватаю со стула свой легкий халатик и накидываю его на сорочку. В углу комнаты нахожу веник и вцеплюсь в него, как в единственное средство защиты.

Сердце колотится как сумасшедшее, дышать становится труднее. Мысли только об одном: в дом ворвался вор.

Осторожно ступая по ступеням, я спускаюсь на первый этаж. Деревянная лестница предательски издает скрип, и я замираю. Звуков больше нет. Может, мне просто приснилось?

Из окон пробивается слабый свет приближающегося восхода. Глаза успели привыкнуть к полумраку, и я отчетливо вижу очертания комнаты первого этажа. Оглядываюсь по сторонам, в самой лавке никого нет, и посуда цела.

Крепче сжимая ручку метлы, осторожно открываю дверь, ведущую в мастерскую. Делаю шаг, под ногами что-то хрустит.