‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он подымает руку вверх, демонстрируя мне старое ружьё с хоккейной шайбой на прикладе. А я снова нервничаю. Ну что за день сегодня такой сумасшедший?

— Ага, ты хоть раз стрелять из него пробовал, партизан?

— А как же? В десять лет с дедом, на опушке по банкам.

Перепугавшись в тысячный раз и ничего не продумав, отчаянно бегу обуваться.

— Можно узнать, куда это ты одна собралась? — Ловит меня за руки у двери Максим.

— Так пасеку надо проверить! Спасать! — почти кричу воинственно настроенным голосом. — Она почти что мой третий ребёнок. Я не допущу, чтобы Афанасий с ней что-то сделал!

— А этот черномазый за окном? Кто он? Ещё один твой кавалер?

Закатываю глаза и громко выдыхаю. Нашёл, о чём думать. Ревнивый фиктивный муж.

— Пфу на тебя, Дубовский. Глупости какие. Он же молодой совсем.

Максим не дает мне выйти. Удерживает на крыльце. Не могу я, когда он так близко, теряюсь как будто. Особенно после «мокрой сцены» на кухне. Он действует на меня сильнее рябиновой настойки Михайловны. Жених окаянный.

— Моя двоюродная сестра, Ксюшенька, — спорит он насчёт разницы в возрасте, — будучи преподавателем в университете, закрутила роман со студентом. Первого курса. Новобранцем, можно сказать. А увидела она его впервые ещё на последнем звонке в школе.

Округляю глаза, а его ладонь всё ещё давит на мой локоть.

— Очень круто, — смотрю на Максима искоса. — Я такое полностью осуждаю. И подобных преподавателей надо гнать из университета ссаными тапками. Это же ребёнок! Мальчишка совсем.

— Ага. — Открывает Максим дверь из дома и первым выглядывает наружу, вооружившись кочергой, он полностью контролирует ситуацию. — Видела бы ты этого ребёнка, когда ему исполнилось восемнадцать. Там конь. Выше меня и шире в плечах. Он ей проходу не давал, приставал так, что искры летели.

У нас каким-то образом очень быстро наладился контакт. И мы с моим фиктивным мужем понимаем друга с полуслова. Не знаю, как так вышло, учитывая, что мы живем в совершенно разных мирах. Но факт есть факт.

Спешу за Дубовским. В темноте, на улице, где поют сверчки и хлюпают жабы, мой боевой настрой капельку тухнет, потому что ни черта не видно.

— Твоя двоюродная должна была головой думать, а не… причинным местом. И жёстко ответить «нет»!

— Так же жёстко, как это сделала ты, Ксюшенька? — обернувшись, подмигивает Максим, намекая на то, как я таяла в его объятиях, отвечая на поцелуи.

Стыдоба, поймал с поличным! Взбесившись, что он указал мне на мою слабость, и вооружившись шваброй, прихваченной на крыльце, припускаю быстрее.

— Моя ты зануда. В жизни всякое бывает. Любовь не выбирает на кого наброситься. И разница в возрасте, если люди нашли друг друга, — это не самое страшное, что может быть.

— Что значит твоя? — выхватываю из контекста самое главное.

— Конечно моя, у меня даже чек есть из загса.

Фыркнув, заворачиваю за угол, где мы с Максимом налетаем на моего помощника.

— Здравствуйте. Я Егор, — с интересом разглядывает моего спутника и протягивает руку.

— Максим.

— Вы и есть тот самый «муж напрокат»?

— Ха-ха, — весело, а затем грозно: — А ты, надеюсь, не претендуешь?

— Нет. Она мне предлагала на себе жениьтся, но я отказался.

Максим медленно поворачивается ко мне.

— Вот как? Очень интересно.

— Но мне дом надо строить, вот я и отказался. Некогда мне глупостями заниматься.

Достали оба.

— Это не дом, а изба на курьих ножках, давайте поторопимся!

— Нам с невестой он нравится, — обижается Егорка.

— С невестой, которую, никто и никогда не видел.

— Она есть, Ксения!

Выбившись вперёд, решительно бегу к калитке. Надоели эти мужики, от них одни неприятности. Детей закрыла. Швабра у меня есть. Отобьюсь как-нибудь.

— А можно поподробнее с того момента, когда ты предлагала ему жениться на себе, Ксения? — в два счёта нагоняет меня Максим. — Ты что же, с ним целоваться не планировала? Надеюсь! Или уже? — строго. — Как со мной? В губы и с языком? Не успеваешь удивлять, Ксения Акимова.

— Ого! — семенит Егорка. — Ты уже целовалась с ним, босс? И почему он у тебя в доме ночует? Это же стыд-позор! Ты же мать! Люди осудят.

Я, конечно, понимаю, что они оба прикалываются. Но всё равно неимоверно бесит. Максим видит мою злость и решает помочь. Он вообще всегда четко читает мои реакции: это подкупает и располагает. Но надо скинуть этот романтический флёр. Я всё ещё не знаю, зачем ему фиктивный брак. И он правильно делает, что сглаживает, а то у меня в руках швабра.