где не могла думать ни о чем кроме безжизненного тела на узкой больничной койке. Мысль о том, что Вик пришел за мной, а я отправила его на смерть, жгла меня куда сильнее энергии.

В какой-то момент Надежда прибавила мощность на излучателе так, что меня ощутимо встряхнуло.

— Не отвлекайся, задумчивая моя, — бросила она мне и ушла за свой стол.

И снова мысли, страхи, переживания. Два дня прошли как в тумане. Вечером, приходя от Виктора, я запиралась с Мирой в спальне, читала книжки, а потом, когда племянница засыпала, долго лежала, уставившись в потолок.

— Знаешь, Святослава, — сказал Глеб, застав меня у кровати Вика, — его состояние стабильное, органы работают, мозг функционирует. Он словно спит. Попробуй его растормошить.

— Как? — растерялась я.

— Откуда мне знать? Говори, пой, да хоть станцуй. Тебя он услышит охотнее всего.

Весь этот вечер я уговаривала, просила, даже угрожала. Не знаю, слышал ли Вик меня, но отклика я не видела. Перед уходом я шепнула:

— Пожалуйста, Вик. Вернись. Я много думала. Но поняла только сейчас. Ты нужен мне. Лично мне.

Наклонилась к нему и поцеловала. Губы были горячими, сухими и чуть шершавыми. Замерла, по-прежнему касаясь его губ, безумно надеясь, что они сейчас шевельнутся, отзовутся, приоткроются. Но Вик остался неподвижным.

На четвёртый день я решилась.

— Ухудшения нет, — сообщила мне пожилая женщина, что дежурила в боксе днём.

— Спасибо, Инна, — я неловко присела на край кровати, тоскливо глядя на Виктора.

Дождалась, пока женщина выйдет. Руки дрожали от напряжения, пальцы покалывала сдерживаемая энергия. Я постаралась оставить самую малость, убрав руки от накопителя за миг до того, как солью последние капли. Но даже эти крохи, удерживаемые больше трёх часов, искали выход.

— Пресвятой Отец, Вик. Если у меня не получится, останется только самоубиться. Не подведи. Прошу!

Осторожно взяла его кисть в свою, соединяя ладони. Энергия отправила его в кому, она же должна вернуть. В теории.

Сначала ничего не происходило. Энергия, что так легко сливалась в накопитель, совершенно не желала перетекать в другое тело. Я пыталась расслабиться, потом, наоборот, максимально собраться. Ничего. Отпустила руку Вика и, перегнувшись через него, положила пальцы ему на шею. Туда, где еле уловимо пульсировала нить жизни. Стоило мне коснуться тонкой теплой кожи, как пальцы кольнуло электрическим разрядом. Испуганно отдернула руку и только потом поняла, что энергия покинула мое тело.

Тут же истошно запиликал датчик на аппарате, к которому вели провода, и через полминуты в комнату забежала Инна.

— Что случилось? — спросила женщина, отключая тумблеры. Писк прервался.

— Не знаю, — сказала я, не торопясь сознаваться. — С ним все в порядке?

— В общем, да. Ничего не трогай, я вызову Глеба.

— Хорошо.

Глеб пришел очень быстро, наверное, тоже был на станции. Все это время я искала изменения в состоянии Вика, но так и не нашла их. Разве что мне показалось, что слегка ускорилось биение сердца.

Глеб едва взглянул на датчики. Быстро проверив пульс и зрачки, он развернулся ко мне:

— Состояние улучшилось. Пульс, близкий к норме, активность мозга почти как у бодрствующего. Что ты сделала, Святослава?

— Поделилась энергией, — тихо призналась я.

— Как это? — нахмурился Глеб.

— Я оставила у себя немного силы после занятий. Не стала сливать всю в накопитель. Мне казалось, что это должно помочь.

Охотник помолчал. Потом приподнял одеяло на груди Вика, открывая прикреплённые к телу датчики.

— Видишь, девочка?

— Что это?

— Когда мы соприкасаемся с проклятыми, то происходит одно из двух — либо мы забираем энергию у призрака, либо он у нас.

— У нас одинаковая энергия? С долматами? — озадаченно переспросила я.

— Разве ты не думала, зачем они нападают на людей?

— Чтобы питаться, — прошептала я, вспоминая жертв нападений — безжизненных, опустошенных, высушенных.

— Уже понимаешь?

Я кивнула, и Глеб продолжил:

— Первый контакт у будущих охотников всегда происходит с проклятым. Это важно, чтобы внутренние процессы перестроились на забор энергии, а не ее отдачу. У маленьких детей есть естественная защита. Ты знаешь случаи нападения проклятых на детей?

— Нет, не знаю. Но, в случае опасности, им тоже вкалывают снотворное.

— Это ваши перестраховки. Детям и животным нечего бояться. Призраки не могут им навредить.

— Только маленьким детям?

— Да, лет до шести. У взрослых все иначе. Но мы научились ослаблять долматов так, чтобы контакт с ними был практически безболезненным. Я надеялся, что это поможет выжить и взрослому.

— Что-то пошло не так? — тихо уточнила я.

— Не совсем. Призрак не смог забрать всю жизненную энергию Виктора. Но сильно ослабил его. Вот для чего эти датчики и этот прибор. Мы пытаемся напитать его тело энергией станции. Этот бокс создан для таких случаев. Для раненных охотников.

— Значит, я все правильно сделала? — с надеждой спросила я.

— Да, Святослава, — сказал Глеб, возвращая одеяло на место, — вот только есть один важный момент.

— Какой?

— Невозможно передать энергию от одного человека другому.

Минуту мы молча смотрели друг на друга. Глеб выжидающе, я ошарашенно.

— Но я точно это сделала. Мне уже было тяжело удерживать силу, я даже думала вернуться в лабораторию, но потом боль ушла вместе с энергией. И запищал ваш прибор…

— Нужно повторить. Сможешь?

— Да. Сейчас?

Глеб посмотрел на неподвижного Вика, на датчик, на меня:

— Утром. Я зайду к вам сам. Отдыхай, а мне нужно ещё поработать. И подумать.

В дом Мита я вернулась окрылённая надеждой. Поужинала с ним и Мирой, сумев даже поддержать беседу. Дмитрий поглядывал вопросительно, но вслух ничего не спрашивал. Я тоже молчала, боясь сглазить. И впервые за несколько дней я уснула сразу, без бездумного разглядывания потолка в нашей спальне.

— Глеб не приходил? — спросила я Надежду, едва зайдя в лабораторную комнату.

— Нет, — коротко ответила женщина. Потом отвернулась от монитора и с лёгким интересом уставилась на меня. — Что случилось, взбудораженная моя? Есть хорошие новости?

— Пока не знаю, — чуть улыбнулась я, — но скоро узнаю.

Подошла к излучателю и не отрывала рук, пока щекотные змейки не доползли до плеч. Надежда ещё некоторое время задумчиво разглядывала меня, потом вернулась к своей работе.

Глеб пришел примерно через час, явно уставший, но при этом лихорадочно бодрый.

— Вы были на охоте? — не смогла сдержать удивления.

— Я по-твоему слишком стар для этого? — беззлобно усмехнулся охотник.

— Нет, но я не думала…

— Мы не перестаем быть охотниками, Святослава. Но сейчас не это главное. Показывай, что ты делала в прошлый раз.

Послушно подошла к накопителю и положила на него руки. Змейки тут же поползли вниз, оставляя после себя лёгкое онемение. Дождалась, пока покалывание останется только