Кажется, я совершенно неожиданно угадала некий байкерский пароль. Вместо того, чтобы обидеться на ничем не прикрытое оскорбление, беззубый расплылся в щербатой улыбке и гордо заявил:

— Ага, мой агрегат самый мощный! И двигало у него ревет громче всех! Четырехсотка, не левак какой-нибудь!

— Поздравляю, — сказала я, не поняв ни слова из сказанного беззубым, но уловив его дружелюбный тон. — Так где я могу найти Черного Пса, чувачок? — перешла я на доступный ему язык.

— Да вон же Псина! В адской маске, — махнул рукой байкер куда-то вбок. — Козлит!

В стороне от толпы молодой байкер бесстрашно катался на заднем колесе мотоцикла, проделывая при этом в воздухе всякие кренделя. Лицо его было закрыто черной банданой наподобие паранджи марокканской принцессы из «Цветка миндаля». Вот только принцессы никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах, не будут затягиваться с ног до головы в кожаный комбинезон с миллионом молний. Если бы не беззубый — в жизни бы не этого Черного Пса не узнала.

Ладно, теперь главное — чтобы он и сам меня не узнал. Иначе не смогу втереться к нему в доверие. Вряд ли Черный Пес станет раскрывать свои секреты матери парня, на коленях которого танцевала его девушка, пусть и бывшая, и которого арестовали по его вине.

Я подобралась к Черному Псу поближе и громко зааплодировала его «козлиным» подвигам.

— Браво! Респект, чувачок! — заголосила я с деланным восторгом, напряженно вспоминая подходящие выражения из своей распечатки. — Вы прямо понтомёт!

От неожиданности байкер покачнулся, потерял равновесие — и грузно, как мешок с картошкой, свалился на асфальт вместе со своим мотоциклом.

После серии отборнейших ругательств Черный Пес с трудом вылез из-под мотоцикла, стянул с лица бандану и зло уставился на меня.

— Тебе чего, мамзелька?

В пронзительных черных глазах плескалась ярость, но ни капли узнавания. А ведь и правда, с какой стати ему запоминать глупую пенсионерку, устроившую скандал в ресторане? Я же не Пантера, в конце концов.

К счастью, одежду своей бывшей девушки он тоже не вспомнил. Ну, я так думаю. Опасения мои были напрасны. Умом Псина, судя по всему, и правда не блистал.

Так что я слегка расслабилась и затараторила:

— Ах, вы знаете, мистер Черный Пес, я просто фанатею от байкеров и всего, что с ними связано! Давно мечтаю вступить в ваш чудесный клуб и стать одним из великолепных «Невских Отморозков». — О том, что у меня нет водительских прав, я, разумеется, благоразумно умолчала. — Вот, специально приехала посмотреть на одного из величайших байкеров современности — я про вас, молодой человек, говорю! И знаете, после вашего чудесного козления я убедилась: вы просто понтомёт!

По агрессивному лицу байкера я поняла, что сморозила что-то не то.

— Значит, так, мамзелька. — Черный Пес нехорошо прищурился. — Во-первых, я не козлил, а делал свечку. Козлят козлы. Во-вторых, какого чёрта ты меня обзываешь?! «Понтомёт» — это реальный наезд! Да я из-за тебя с асфальтом обнялся! — Он энергично стряхнул пыль с кожаного комбинезона, как это делают собаки, выскочившие из воды, и окинул меня презрительным взглядом. — И в-третьих, кандидатов за шестьдесят и с брошками-стрекозами мы в наш клуб не принимаем.

Я обиделась.

— Мне, молодой человек, всего-то сорок семь лет в мае исполнилось. Это раз. — Вранье, пятьдесят семь, но выгляжу-то я на десять лет моложе, так что можно и приукрасить свои паспортные данные. — И потом, ничего вы не понимаете в красоте и хорошем вкусе! — Я любовно погладила свою брошку. — Стрекозка очень мила и просто спасает дурацкую кожаную жилетку. А как еще украсить эту грубую одежду?

— Макаронами, — буркнул Черный Пес, внимательно осматривая мотоцикл на предмет повреждений, полученных в результате падения.

— Макаронами?! — воскликнула я, не поверив своим ушам. — Да вы представьте, молодой человек, как это будет выглядеть! Макароны нужно есть, а не вешать их на одежду.

Байкер, ругнувшись сквозь зубы, уточнил:

— Лапшу я имел в виду, мамзелька. — И принялся полировать блестящие части своего аппарата мягкой тряпочкой вроде той, что всегда носил с собой Павлик для протирки очков.

— Лапша тоже не годится, — уверенно отозвалась я. — Лапшу можно, скажем, в супчик куриный положить. Как ее к жилетке-то приделаешь?

Черный Пес выпрямился и испепелил меня взглядом:

— Знаешь, мамзелька, на фанатку ты не очень-то тянешь. Иди-ка ты лучше домой, пока тебя саму в лапшу не превратили. Как на моем комбезе.

Тут я присмотрелась к его кожаному скафандру — разлинованному молниями, блещущему всевозможными значками — и запоздало вспомнила, что означает на байкерском сленге «макароны» и «лапша». Эта же кожаная бахрома — такая, как болтается у него на груди!

Да уж, села в лужу. С огромным плеском, который, наверное, слышали и в Кронштадте.

План мой проваливался на глазах. Мало того что не удалось расположить Черного Пса к себе, так еще и рассердила его до невозможности.

Я лихорадочно думала, что мне теперь делать, как вдруг сзади раздалось громогласное:

— Слышь, Псина, в бочку будешь играть?

Похоже, парням надоело забавляться унылым перетягиванием ремня и они решили заняться чем-то позабористее. А именно: выпить на двоих десятилитровый бочонок пива и гонять его туда-сюда передним колесом мотоцикла, играя в некое подобие футбола. Роль ворот с каждой стороны арены исполняли двое наиболее безмозглых байкеров, державшихся за руки. Среди них, конечно, был и мой беззубый приятель.

Черный Пес, переместившийся на арену вместе с мотоциклом, выдул свои пять литров буквально за несколько минут. Икнув на все Купчино, он передал бочку товарищу, собрался было оседлать своего блестящего чернущего зверя — и тут лицо его перекосилось: он снова увидел в толпе мое лицо.

От меня, дорогие мои, не так-то просто отделаться! Уж если я что задумала — советским трактором меня не сдвинешь с намеченного курса! А тем более каким-то хлипким японским мотоциклом.

— Что пьем, чуваки? — как ни в чем не бывало спросила я, просачиваясь в первый ряд. — Пиво? А какое?

Второй байкер, восседавший на алом мотике, на секунду оторвался от своего бочонка, чтобы смерить меня изумленным взглядом:

— Самое лучшее, тетка, не парься, — расхохотался он и воссоединился с бочкой.

— Как называется-то? — не отлипала я.

— Да ты, мамзелька, и слов таких не знаешь, — отрезал Черный Пес. — Давай уже врубай пятую скорость и шуруй домой, сказали тебе.

Я пропустила грубость мимо ушей и стала рассуждать вслух:

— Ну раз самое лучшее — значит, «Чешское разбойничье». Я права?

Второй байкер чуть не уронил бочку. Черный Пес разинул рот. Толпа зрителей зашумела.

— Оно, оно самое, — растерянно сказал Черный Пес. —