Я накануне успела изложить ему свои планы, пока пекла сырные палочки. Должен же был кто-то их попробовать. Яков Матвеевич в таких случаях просто незаменим — у него очень тонкий вкус, в том числе и в еде.

— Вы невероятно смелая женщина, Любовь Васильевна! — воскликнул он, разливая нам чай с бергамотом и раскрывая коробку шоколадных конфет с миндалем, на которые я, по правде сказать, пока и смотреть-то не могла. — И простите мою дерзость — невероятно смелая женщина с прекрасным цветом лица… Вы словно свежая утренняя роза, которая раскрыла свои нежные лепестки, усыпанные бриллиантами росы, навстречу солнцу — но при этом приготовившая острые шипы для своих врагов…

Его изысканные комплименты рассеяли туман в моей голове и вновь вернули меня в мои пятьдесят шесть, нет, даже, пожалуй, в мои сорок семь.

— Шикарно вы умеете выразиться, Яков Матвеевич, — с уважением сказала я, невольно протягивая руку к конфетке. Пока я жива, буду бороться за своего сына и поглощать шоколад!

— Не томите, Любовь Васильевна, расскажите скорее, как все прошло, — попросил сосед, поглаживая Ренуара, бродившего между стопками книг по пыльному подоконнику (сиделка просто бездельница). Из комнаты еле слышно доносился какой-то скрипичный концерт. Атмосфера была самая умиротворяющая — то, что нужно для такого гиперактивного человека, как я. В гостях у Якова Матвеевича уровень моего стресса всегда падал до минимальной отметки.

— Ну что вам рассказать, — неспешно начала я, приглядывая себе еще одну конфетку. — Поглядела я вчера, как байкеры набубениваются пивом и тошнят…

— Тошнят? — Яков Матвеевич был фраппирован. Он пораженно вскинул тонкие брови и даже отставил в сторону чашку с чаем. Ренуар грузно шмякнулся на пол с подоконника, словно Черный Пес — с мотоцикла.

— Ах да, вы же не читали мою распечатку! — вспомнила я и снисходительно объяснила: — Протошнить — это медленно проехать по луже или грязи, постаравшись при этом не забрызгать свои ботинки и зрителей. Очень поучительное зрелище, надо сказать.

— Вот как, — неопределенно отозвался Яков Матвеевич. — Вижу, вы глубоко проникли в тему, Любовь Васильевна… А как насчет Ордена? Удалось что-нибудь узнать у мсье Черного Пса?

Я самодовольно кивнула:

— Меня ждут сегодня в полночь на заседании Ордена Королевской Кобры! Вот так-то! Черный Пес — мой новый лучший друг — предложил пройти мне вступительные испытания и обряд посвящения в рыцари Ордена.

— Святые небеса, это поразительный результат! — Яков Матвеевич взволнованно сжал поручни кресла. — Поверить не могу, что вы побываете на заседании самого закрытого, самого мифического ордена Петербурга — о существовании которого знают единицы… Это как оказаться на Тайной Вечере! Или заглянуть в спальню Зевса и его супруги Геры, где они перед сном обсуждают судьбы смертных… Или подслушать сербских заговорщиков, планирующих убийство наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда…

Яков Матвеевич, весь переполненный эмоциями, откатился назад, потом снова придвинулся к столу.

— О, если бы только мои коллеги узнали… Я бы мог написать научную работу об эволюции Ордена Королевской Кобры! Первый том: «Месть императрице». Второй том: «Мстители XXI века» — нам с вами еще только предстоит узнать, чего они добиваются в наше время, какую гнусную цель перед собой ставят… — Он взмахнул рукой, сбив по пути несколько книг из стопки на подоконнике и, кажется, даже не заметив этого. — Как жаль, Любовь Васильевна, что я не могу пойти с вами — чтобы лично поучаствовать в невероятном событии… И чтобы защитить вас, конечно… Никогда еще моя немощь так не мешала мне!

— Не расстраивайтесь, Яков Матвеевич, — успокоила его я. — Я собиралась записать все происходящее на диктофон. Черный Пес навел меня на отличную мысль. Включу телефон на запись — для Володи, чтобы у него была неопровержимая улика, которую он мог бы передать полковнику Орлову. Могу и вам эту запись дать послушать.

— Да, Любовь Васильевна, это было бы замечательно! — Он схватил пустую чашку и попытался отпить из нее глоток. Потом непонимающе уставился на дно чашки и затем отставил ее в сторону. — Вам, моя несравненная, цены нет!.. А где же будет заседание?

— На Гороховой улице, в ресторане «Флёр».

— Да-да, конечно, где же еще, как не на Гороховой — одно из самых мистических мест в городе… — задумчиво сказал Яков Матвеевич, вновь хватая пустую чашку.

Потом мы еще немного поболтали о глупости и вредности Пантеры (болтала я, Ренуар изредка мяукал, поддерживая беседу, а Яков Матвеевич, кажется, пребывал где-то в своих мыслях), после чего я ушла домой пить кофе, потому что без кофе я просто не человек. Оказавшись у себя на кухне, я начала нервничать.

Если сегодня все пройдет удачно — Степочка уже завтра будет дома. По воскресеньям, конечно, огромные пробки на пригородных направлениях; но как только он пообедает, все равно сразу поедем на дачу. Не доверяю я бестолковой Глафире — перельет или, наоборот, засушит все мои растения, загубит посадки на корню. Того и гляди, останемся в этом году без урожая. А за моими солеными огурчиками вся парадная в очередь выстраивается. С молодой картошечкой и укропчиком — как хорошо…

Теперь все зависит от этого заседания — я должна узнать как можно больше.

Чтобы не доводить себя до безумия, я включила телевизор на кухне.

Шел повтор последних эпизодов «Цветка миндаля», которые я пропустила, и я полностью погрузилась в дворцовые интриги с арабским колоритом. И, скажу я вам, моим марокканским девочкам тоже приходилась нелегко. Жениху одной из них подсыпали какую-то дрянь в кальян, и он скончался в страшных мучениях.

Потом начались новости, и я по инерции посмотрела и их тоже. Эта расфуфыренная ведущая с длинным носом занудно вещала что-то про закрытый аэропорт Пулково, в котором каждую минуту приземлялись самолеты первых лиц иностранных государств, прилетевших на Петербургский форум; про реставрацию Константиновского дворца, в котором седьмого июня, в воскресенье, соберутся восемнадцать президентов и шесть премьер-министров, в том числе четыре женщины, для обсуждения экономических связей между странами; про предстоящий концерт для участников форума и прочую скучную дребедень, не имеющую к реальной жизни никакого отношения.

Потом я сбегала на рынок за свежими продуктами — а чем же я буду завтра кормить Степочку? — и решила позвонить Володе, узнать, как там мой малыш и не вернулся ли полковник Орлов из командировки.

Майор Уточка заверил меня, что с малышом все в порядке, ковролин ему пылесосят дважды в день. Сам он, Володя, собирается на охоту, а