Так что после неудачных переговоров с Володей я не пала духом. Напротив — позвонила Павлику с Андрюшей, разбудила обоих (хватит валяться в постели! солнце уже давно встало!) и созвала на экстренное совещание, совмещенное с сытным завтраком.

Услышав про мой фирменный омлет (вареная колбаса, сыр, красный болгарский перец, много-много яиц) и сырники со сгущенкой, Андрюша тут же прилетел как миленький. Павлик же примчался исключительно из чувства ответственности. Ну, может еще ради свежего кофе по-мароккански. От омлета он отказался.

— Любовь Васильевна, я все-таки настоятельно рекомендую вам обратиться к адвокату, — говорил Павлик, беззвучно размешивая сахар в чашке. Несмотря на ранний час — половину седьмого утра — он выглядел собранным и деловитым. Глаза за стеклами очков были ясными, рубашка — свежей, а о стрелки брюк можно было порезаться. — Мы и так уже упустили много времени. К тому же вам удалось раздобыть столько новой информации! Черный Пес сейчас представляется мне наиболее интересной для следствия фигурой, как из-за медальона, так и из-за предполагаемой связи с Орденом Королевской Кобры. Полагаю, всех остальных свидетелей можно пока оставить в покое, даже шеф-повара Порфирия… — Он отпил глоток кофе. — Любовь Васильевна, пора передать дело в руки профессионала, чтобы он правильно распорядился этими сведениями! Умелый юрист, воспользовавшись вновь открывшимися доказательствами, наверняка сумеет перевести Степу из тюрьмы под домашний арест.

— Меня это не устраивает! — воскликнула я, наливая себе вторую чашку кофе. — Это полумера. Я не готова к компромиссам, когда речь идет о моем сыночке! Он будет полностью оправдан, а не помещен под домашний арест. Это божественный мальчишечка, и все вокруг должны это понять.

Я благоговейно посмотрела на Степочкину фотографию формата А4, украшавшую стену над столом. На снимке он был запечатлен в возрасте пяти лет, в кепочке и коротеньких шортиках, с игрушечным внедорожником в руках. Зайчонок мой весело улыбался, хотя на его носике-кнопочке, как всегда, красовалась здоровенная царапина — в детстве он постоянно падал и разбивал нос…

— Я сама доведу дело до конца. Собственноручно приволоку противному полковнику Орлову истинного преступника, даже если для этого мне придется голыми руками остановить мотоцикл Черного Пса, мчащийся со скоростью полторы тысячи километров в час.

Мальчики переглянулись.

— Знаешь, Павлуха, а ведь тете Любе, исключительно своими силами, удалось за два дня мощно продвинуть расследование вперед, — заметил мой любимчик-колобок Андрюшенька, щедро поливая румяные сырники сгущеным молоком. С омлетом он уже успешно разделался, одни желто-красные крошки остались. В отличие от Павлика, Андрюша не удосужился причесать волосы, рыжие пряди торчали во все стороны, как солнечные лучики; футболка была изрядно помята, и все это время он отчаянно зевал. — Реально, ни один адвокат не будет так самоотверженно заниматься этим делом. И в чем я стопудово уверен — ни один адвокат не будет угощать нас такими восхитительными деликатесами.

Я умильно улыбнулась и положила Андрюше в тарелку еще парочку горяченьких, только со сковородки, сырников.

— Да, но… — Павлик все еще сомневался. — Ставки слишком высоки.

— Вот что, мальчики, к адвокату я обращаться не собираюсь, это вопрос уже решенный. — Я залпом допила кофе, попутно пожалев, что из-за стресса съела вчера на ночь все оставшиеся пирожки с яблоками и лимоном, а также потом, не удержавшись, слопала огромный кусок мяса по-французски, и со звоном поставила чашку обратно на блюдце. — Я вас вызвала для другого.

— Выполним любую вашу просьбу, тетя Люба! — объявил Андрюша, взмахнув рукой в опасной близости от герани. — Даже если вы предложите нам всем поголовно принести клятву верности злодейскому Роскомнадзору, да обрушатся все его серверы, да проникнет неуловимый баг во все его блокировочные программы… А больше сырников не осталось?

— Как же не осталось, дорогой ты мой! — всполошилась я. — Сейчас напеку! Ах ты радость моя! Павлик, на тебя сделать?

— Спасибо, Любовь Васильевна, я сыт. Но от чашечки вашего замечательного кофе не откажусь.

Я бросилась к плите.

Готовка помогла сосредоточиться и сформулировать вопрос.

— А вот скажите мне, мальчики, — начала я, поставив перед Андрюшей горку свежих сырников, а перед Павликом — дымящуюся чашку. — В этом вашем интернете — в нем всё есть?

Мальчики переглянулись.

— В принципе, там много чего есть, — осторожно сказал Андрюша. — А что вам нужно?

— Ну, нам на компьютерных курсах для пенсионеров рассказывали, что в интернете можно найти всё что угодно, — сообщила я. — Но лекцию про поисковые системы я пропустила, стояла в очереди за семенами, и теперь я почему-то в вашем интернете не могу найти ничего. Хотя, казалось бы, так интеллигентно пишу: «Добрый день, уважаемый интернет! Скажите, пожалуйста, не могли бы вы мне помочь в поисках того-то и сего-то?» В общем, проявляю посильную вежливость. А в ответ галиматья какая-то вываливается.

Павлик на секунду закрыл глаза за стеклами очков, а Андрюша, не сдержавшись, захохотал.

— Ничего смешного, — обиделась я. — Пусть все знают: наше Купчино, что бы про него не говорили злые языки, — мировой законодатель любезности и средоточие учтивости высшей пробы… Словом, подумываю написать жалобу в Министерство связи. Распустили своих интернетчиков.

— Боюсь, тетя Люба, Министерство связи вам не поможет, — отсмеявшись, сказал Андрюша. — С такими-то запросами…

— А что запросы? Обычные у меня запросы. Я ничего особенного не прошу. Всего лишь хотела составить список всех байкерских обществ Петербурга и обзвонить их, чтобы найти Черного Пса.

— Никуда звонить не надо, — вступил в разговор Павлик и протер очки особой мягкой тряпочкой, которую всегда носил в нагрудном кармане рубашки. — Мы с вами все сделаем онлайн. Верно, Андрюха?

— Проще Бейсика, — снисходительно махнул рукой Андрюша.

Ребята начали синхронно тыкать в экраны своих смартфонов, но я потребовала, чтобы меня тоже включили в процесс, поэтому в итоге мы всей компанией переместились в Степочкину комнату, к единственному в доме компьютеру.

В свое время мы со Степой крупно поругались из-за оформления его спальни — чуть ли не единственный раз в жизни. Он настаивал, что будет выбирать обои и обстановку самостоятельно, а я сильно сомневалась, что мой малыш на это способен. Нет, конечно, он у меня самый-самый умный и самый-самый талантливый; но дизайн — все же исключительно женское занятие. Петенька, светлая ему память, никогда не вмешивался во всю эту мишуру.

Степочка же заявил, что отказывается сажать на даче картошку, раз ему не дают отремонтировать его «берлогу» в соответствии с его собственным, мужским вкусом. В конце концов я уступила; иногда приходится жертвовать мелочами, чтобы сохранить доверительные отношения с сыном — и урожай овощей.

Что ж, конечно, все мои сомнения тогда полностью подтвердились. Три стены Степа поклеил темно-бордовыми обоями, а одну целиком залепил громадной фотографией какой-то