Я беспомощно открывала и закрывала рот. Счастье стремительно ускользало из рук, уплывало, не успев согреть меня своим теплом. Не может быть! Степочкина свобода была так близко! Мой сыночек почти вернулся ко мне. Я уже чувствовала сладкий запах его белокурого затылочка…

Не расклеиваться! Держись, Люба, ты сильная! — приказала я себе. Ты нужна Степочке в полной боевой готовности, а не в виде растаявшего желе.

Если упал — не забудь подняться, напомнила я себе.

Ладно, разберусь с этой кикиморой позже. Пока что мне нужно вытрясти из нее как можно больше подробностей. Полковнику Орлову это не удалось — но он-то просто выполнял свой долг, а я за свою кровинушку бьюсь.

Поэтому я титаническим усилием воли соорудила на лице некое подобие улыбки и, — вместо того, чтобы вцепиться в бледное горло мерзкой девицы, вместо того, чтобы выдрать ее дреды с корнем, вместо того, чтобы выцарапать ее зеленые глаза, — максимально спокойно спросила:

— Катенька, а кто тебе, ты говоришь, подарил медальон?

— Экс-бойфренд, — настороженно отозвалась Пантера. Не исключено, что она все же ощутила мою с трудом сдерживаемую ярость — ну не могу я контролировать степень расширенности своих зрачков.

— А как его зовут, милочка? — стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре, продолжала я. — Имя, фамилия, род занятий, домашний адрес?

— Черный Пес, байкер, — вздохнула девица. — Это все, что мне известно. Дома у него никогда не была, он ко мне приходил.

— Понятно, понятно, — вежливо покивала я. — Сколько ты с ним встречалась?

— Месяца три, — пожала плечами Пантера.

— И за три месяца ты не выяснила даже его имени? — крикнула я, сорвавшись. — Да за три месяца можно обогнуть земной шар на вёсельной лодке!

— Что же я, по-вашему, паспорт должна спрашивать у каждого чувака, с которым целуюсь? — презрительно скривилась девица.

— Батюшки-светы! — оторопела я. — Ну конечно, милочка! Чему тебя мама-то учила? И паспорт, и медицинскую карту, и рекомендации должна спрашивать! Ай-яй-яй!

Пантера лишь сердито фыркнула и закатила глаза, как давешний шеф-повар.

Я попробовала зайти с другой стороны.

— Хорошо, почему тогда ты сказала, что как только открыла медальон, почувствовала: дело нечисто?

— Ёлки, да этот Псина проклятый знал, что я ненавижу готовить! — воскликнула девица. — У меня даже сковородки нет, только ковшик с отбитой эмалью. Зачем дарить мне рецепт блюда из говядины? Ясень пень, он хотел меня как-то подставить — правда, я еще не знала, как… Но на всякий случай, джаст ин кейс, как говорится, незаметно повесила кулон вашему Степе, когда во время выступления села к нему на колени и обняла его за шею…

Я снова ужасно разозлилась, когда вспомнила Пантерины выкрутасы в ресторане, но промолчала — и правильно сделала, поскольку дальше девица сказала кое-что ценное:

— Кроме того, меня всерьез напугала эта змея на медальоне — видели? Точно такая же набита на шее Черного Пса. А я змей ну просто ненавижу! Я из-за этой уродской татуировки с ним, по большому счету, и рассталась. Смотреть на эту кобру не могла!

— Кобру? — уточнила я, не веря своим ушам. Таких совпадений просто не бывает.

— Ага, татуировка-кобра, с раздутым воротником, огромная такая, в короне, — подтвердила Пантера.

Королевская кобра на медальоне. Королевская кобра на «Книге Пряностей». Королевская кобра на шее бывшего парня Пантеры.

Которого, я кажется, видела в ресторане. И не просто видела, а получила от него здоровенную порцию отборного мата. Он скрылся до появления полиции. Поэтому о нем нет ни слова в протоколах.

Кобра. Вот она, зацепка.

Я просто обязана найти этого байкера. И сдать его полковнику Орлову тепленьким, словно змею, перегревшуюся на солнце.

В голове постепенно созревал план. Не прощаясь, я повернулась и вышла из комнаты.

Пантера догнала меня в коридоре.

— Любовь Васильевна, правда, простите меня, — искренне попросила она. Зеленые глаза смотрели на меня устало и грустно. — Сорри фром зе боттом оф май харт, как говорил один безграмотный министр… Я подбросила Степе медальон только из-за вас.

— Что? — поразилась я нахальству.

— Стоп, вы меня неправильно поняли, — зачастила девица. — Просто я знала, какая у него кайфовая мама. Мама, которая вытащит его из любой заварушки. Я офигенно обрадовалась, когда увидела вас тем вечером в ресторане. Подумала: ёлки, ну теперь Степке ничего не грозит. Выкрутится.

Я человек отходчивый и долго злиться не могу. Поэтому я глубоко вздохнула и спросила:

— Травку по-прежнему куришь?

— Что вы, Любовь Васильевна! Ошибки молодости. Давно завязала… Ну, сорьки?

— Ладно. Дам я тебе одну маленькую сорьку. Поверю, но предварительно. В общем, если тебе, милочка, действительно нужно мое прощение, давай договоримся: пока я вытаскиваю своего сыночка из заварушки, в которую ты его втянула, ты, Катерина, возьмешь тряпку и дважды, с порошком, вымоешь пол в коридоре! А то я заснуть не смогу, зная, что в моей парадной вырос такой оазис грязи. Аревуар!

А теперь угадайте, что я сделала, как только пришла домой?

Конечно же, выстирала мои леопардовые тапочки с помпонами.

Глава 11

Пятого июня, в пятницу, в пять пятьдесят пять утра я позвонила Володе.

Ночью я решила, что расскажу ему все, что узнала от Пантеры. В конце концов, я должна отстаивать интересы своего сына, а не этой безмозглой девицы.

Однако майор Уточка довольно холодно выслушал мою сбивчивую историю про певичку, подкинувшую Степе злополучный медальон и уничтожившую свои отпечатки, а также про таинственного Черного Пса без имени и адреса, подкинувшего медальон певичке. Как ни горько мне было это признать, но, похоже, Пантера оказалась права насчет доверия полиции к отчаявшейся матери. Единственное обещание, которое мне удалось выцепить из Володи, — что он все передаст полковнику Орлову, как только тот вернется из командировки, и ни днем раньше. Не в его привычках беспокоить по пустякам занятых людей, сказал он с намеком.

Как я ни плакала, как ни упрашивала — Володя даже не смог организовать мне свидание со Степочкой! Якобы для этого нужно опять же разрешение дурацкого полковника, засидевшегося в Германии.

Но я уже начала подозревать, что майор Уточка просто-напросто занимается любимым делом — ленится. Не хочет помогать страдающей женщине, с которой вырос в одном дворе.

Что ж, ладно, Володька, я тебе это припомню! Вот притащишь пятикилограммовую щуку с рыбалки — я готовить ее тысяча и одним способом не стану! Рита, конечно, кое-что смыслит в кулинарии, но до моих высот ей далеко.

Сама-то я лениться не умею. Энергии моей хватило бы на бесперебойное отопление