Послышался звук механизма, и вниз съехал бабушкин грузовой лифт. Я даже с расстояния поняла, что на его двери весит замок.

– Я чувствовал её желание при виде тебя, – Муаммар шагнул вслед за мной к спустившемуся лифту.

Я нахмурилась.

– Что значит «чувствовал»? – мой слегка шокированный вопрос, пока мы шли к заметившей меня бабуле.

– Её запах, – пояснили мне.

Качнула головой, выбрасывая из неё его странные догадки, и улыбнулась бабушке.

– Привет. Пульт у тебя? – я ухватилась за замок и даже подёргала его для уверенности.

– Беатрис сказала, что ты гуляла, – сощурилась женщина, – но ты уходила не в халате.

Я смущённо одёрнула последний и решила не отвечать.

– Пульт, бабушка, – повторила и выдавила что-то похожее на улыбку.

– На кой он мне, если я ждала тебя, – подобно мне выдала она, – Кевина, кстати, что-то давно не видно!

Я привычно кивнула и пошагала в сторону двери.

– Когда женишься? – ехидно спросила она у Муаммара, который только начал поворачивать за мной.

Тот сделал самое обиженное из всех выражений и начал на меня жаловаться:

– А она не хочет, леди Аквилегия! На неё даже ваша дочь давила, я со стаей познакомил, а она – ни в какую.

Я опешила и остановилась, глядя на то, как мне машет кулаком бабуля.

– А ты её в колледж запиши, она и растает, – подсказала эта интриганка

Я скрестила руки на груди.

– Тоже об этом подумал, – усмехнулся Альтаир, выведя меня ещё сильнее, – думаете, уже можно подавать заявление?

Бабуля важно кивнула ему и бросила мне:

– Иди уже, недовольная. Кевину своё недовольство передай, а Альтаирчика не трогай – он у нас хороший.

Муаммар просиял и быстро дошагал до меня, чтобы прошипеть на ухо:

– Никакого Кевина, Джули.

Я приняла его руку, сжавшую мою, и кивнула, когда он открыл передо мной дверь.

– Мы не попадём в квартиру без его помощи. Только через соседний балкон, – я шагнула на ступень.

Рука мужчины сжала мою.

– Я открою, – холодное от него.

Настолько вымораживающее, что я даже не ожидала.

– Ключ есть только у мамы и в самой квартире, так что ты не откроешь… – уже тише продолжила я.

– Я сказал, что открою, Джули, – его глаза полыхнули огнем.

Он почти молниеносно поднялся наверх, нажал на ручку и дернул её на себя с такой силой, что дверь скрипнула и почти слетела с петель. По стене рядом даже пошла трещина.

Я зло оглядела его лицо кирпичом.

– С тебя новый замок, чертов ты ревнивец, – я зашла в квартиру и сразу же прошла к столику.

Взяла пульт, открыла двери лифта и запустила его, слыша с улицы голоса. У подъёмника, глядя на меня, стоял Кевин, очевидно и сказавший что-то бабушке. Я поспешила отойти от лифтового проёма и взглянула на Альтаира, включившего наш старенький телевизор и развалившегося на диване, закинув ногу на ногу.

– Переодевайся, сладкая, – даже не посмотрев в мою сторону, произнес он, – у нас ещё куча дел.

Лифт поднялся, и бабуля заехала в комнату.

– Что сказал тебе этот… сплетник? – я повернула голову в её сторону.

– Просил передать, что обиделся на тебя и что больше помогать не будет, – она приблизилась к Альтаиру и добавила, – будешь чай?

Спросила она, к слову, исключительно у него.

– Правильно, – всплеснула руками я, – как распускать про меня всякую… всякое, так он первый. А как помочь, так это он обиделся!

– Это не он, – Муаммар встал и прошел к кухонным шкафам.

Бабуля довольно кивнула и обратила всё своё к внимание телевизору. Я забрала у мужчины чайник и поставила на плиту.

– Не он что? – пришлось подвинуть его, чтобы достать кружки со шкафчика.

– Не он рассказал про нас с тобой всем, – пояснили мне.

Я удивленно приподняла бровь.

– Почему ты так уверен?

В ответ я получила улыбку.

– Мне не понравились твои обвинения в мой адрес, – по его щекам заходили желваки.

Я нахмурилась.

– Прости, – выдавила и смущенно опустила глаза, – и кто это был?

Я взглянула на него из-под ресниц. Он прошел до стола и опустился на ближайший стул.

– Некая Анжелина Девис донесла уже приукрашенную информацию до ректора, – усмехнулся он, – ей в свою очередь рассказала Бетти Уилсон, а вот ей…

Я закатила глаза.

– Позёрство – твоя основная линия поведения? – прошипела я, – мне пожалуйста «зачинщика», основного и первого распространителя.

Муаммар довольно облокотился на стол, выдав свой обыкновенный царский вид, и протянул с наиболее гадкой ухмылкой:

– Амелия Джонс.

Я пару раз хлопнула ресницами, пытаясь вникнуть в то, что он сказал. На фоне загудел чайник, мужчина вскочил на ноги, подошёл, отвёл меня до стола, где посадил на стул, и только после этого вернулся к плите. Я встала обратно, отобрала у него чай и кружки, не в силах сделать это и с чайником, а потому дождалась, пока он разольет кипяток.

– Ты уверен? – наконец выдавила я.

– А я бываю в чём-то не уверен? – насмешливое от него.

Насчёт самомнения я не сомневалась, однако не верить ему было бы глупо.

– И зачем она это сделала? – спросила я.

Он хмыкнул.

– Ни малейшего понятия, Джули, – он сделал глоток чая, – ты будешь переодеваться, или мне помочь тебе?

Я смогла лишь кивнуть ему и уйти в ванную.

***

Ополоснувшись и сменив легкий шёлковый халатик на более привычные джинсы и футболку, я вышла из ванной уже свежей и с более приятным отношением к миру – на губах наконец-то появилась улыбка.

– Ты готова? – поднялся на ноги мужчина, стоило мне подойти к столу и допить свой уже остывший чай.

– Я не поеду с тобой, Аир, – я уставилась очередной беспредел, который он задействовал – а именно: отнял у меня стакан и отнёс его к раковине, – я уже говорила, что двухнедельное знакомство точно не является начальной границей, за которой я смогла бы согласиться выйти за тебя.

Бабуля у телевизора недовольно меня оглядела.

– И какова же «начальная граница»? – скрестил руки на груди Муаммар.

– Год, – ответила я, – а лучше два.

Два осуждающих взгляда.

– Не-а, – я была непреклонна, – меня вашим осуждением не переубедить.