Шрифт:
Закладка:
Конечно, прежде такого никогда не случалось. И подумать о том было кощунством! Озеро, на берегу которого стояла Ладьва, считалось священным, находящимся под защитой всех богов. На много дней пути отсюда каждый знал, что источник Встающей Воды, излечивающей многие хвори, — место, где человек говорит с богами и боги слышат его. Как можно воевать или даже просто злоумышлять здесь?
Это уже потом поблизости от Встающей Воды появилось торжище. Ибо земля тут была благословенная да и расположено селение удачно — на перекрестке нескольких путей, пеших и водных. Даже птицы знали это, всякую осень и весну густо населяя окрестные березы и длинное озеро. И тут вдруг Учай, да еще и с войском!
Ждать пришлось недолго — на темной опушке леса один за другим начали появляться всадники на лосях. Первый, второй… десятый! И конца им нет! Одно это изумляло: всякий житель лесного края знает, как буйны и неуживчивы лоси, как сложно приручить их. Понятно, что у вержан из рода Хирвы есть для них тайные слова, а все же заставить сохатых идти рядом и не драться между собой подобно чуду. За всадниками следовали пешцы с копьями.
Впереди войска ехали трое в таких блестящих доспехах, что аж смотреть на них было больно. Когда они приблизились к воротам, им навстречу вышел Вилюг — старейшина Ладьвы, один из немногих, кто обитал тут круглый год, хранитель стен и судья в спорах.
Учай, сын Толмая, ехал первым. Худое лицо его казалось отрешенным. Голубые, почти бесцветные, глубоко посаженные глаза, обведенные темными кругами, глядели будто из колодцев. Тонкие губы презрительно поджаты. Длинные темные с проседью волосы собраны в воинский хвост. Щетину на скулах еще рано было именовать бородой. И все же молодой вождь выглядел куда взрослее своих лет. Вилюг знал, что еще полгода назад Учай был никто — младший сын вождя небольшого рода на краю полуночного леса. Поговаривали, что вержане его сперва вообще изгнали, да только потом жестоко за это поплатились. А Учай теперь, посмотрите-ка, грозный воитель, и за ним такая силища! Тут точно не обошлось без помощи богов…
«Повелитель Ингри-маа» холодно глядел поверх голов, словно не замечая встречавшей его толпы. Солнечные блики на золоченой броне слепили глаза собравшихся.
— Какой красавчик! — послышался из толпы завороженный женский голос.
Учай и не взглянул в ту сторону.
Оно и понятно — по левую руку вождя ингри ехала статная воительница в костяных доспехах и плаще из кабаньей шкуры. В толпе зашептались — многие тут знали красавицу Мину, дочь Тумы, и теперь завидовали мальчишке из леса, которому счастье и удача так и плыли в руки. Иные потихоньку насмешничали: зачем вождь потащил молодую жену с собой в поход — неужто расстаться не в силах? Никто не заметил, что Мина и Учай, хоть и находясь рядом, избегали встречаться взглядами.
Справа от Учая ехал золотоволосый арьялец Джериш. О нем тоже были наслышаны в Ладьве, и куда больше, чем он даже мог подозревать. Впрочем, Джериша это нисколько не беспокоило. На его лице, как всегда, сияла самодовольная улыбка, а глаза то и дело останавливались на румяном от долгой езды лице Мины.
За ними, тоже на лосях, следовали еще несколько воинов в броне — Сыны Грома и ближайшие родичи Тумы. А дальше уже пешие, кто в чем — кто в кожаной рубахе с нашитыми, подобно рыбьей чешуе, костяными плашками, кто просто в рубахе с охотничьим копьем на плече. Но их было и впрямь очень много. Вилюг насчитал полторы сотни. Кто бы ни был вестник — мальчишка-грибник или леший с зеленой бородой, — он не соврал…
Остановившись перед Учаем, старейшина воздел руки, будто останавливая всадников:
— С чем пожаловали, гости дорогие? Я вижу у вас оружие, но не вижу товара!
— Ты говоришь с Учаем, сыном Толмая, предводителем воинства всей Ингри-маа, — словно нехотя проговорил молодой вождь, устремляя на старосту холодный взгляд. — Рядом со мной — Джериш, достославный и могучий, Перст Арьялы в наших землях, блюститель Солнечного Престола. Неужто ты думаешь, что мы приехали вести торг?
— Сюда приезжают именно за этим, — набравшись храбрости, возразил Вилюг.
— Старик, ты, должно быть, долго спал! — насмешливо отозвался Учай. — Точь-в-точь как медведь — только медведи спят зимой, а ты проспал все лето и пору листопада! Прежде сюда приходили затем, чтобы торговать, но теперь все изменилось.
— Изменилось? — настороженно переспросил Вилюг. — О чем ты, сын Толмая?
— Не можешь понять, так и не спрашивай. Лучше озаботься тем, чтобы разместить моих воинов.
— Во всей Ладьве нет столько места!
— Не говори ерунды, Вилюг! Я бывал на торжище с отцом и хорошо знаю, сколько тут места. Каждый из торговцев возьмет одного из моих бойцов и будет кормить его.
— Но они не пожелают этого делать…
— Какая разница? Этого желаю я, и этого желает Арьяла. А значит, они возьмут.
Лицо старейшины помрачнело, голос стал резким и сердитым:
— Ты нарушаешь обычаи, Учай, сын Толмая!
— Вилюг, не будь глупцом! Я не нарушаю обычаи, а ввожу новый. Либо будет так, как я сказал, либо здесь не будет торжища.
Учай пристально поглядел на старосту, будто убеждаясь, что тот понял его слова. Судя по лицу — не вполне.
— Я велю перенести его к своей крепости на берегу Вержи, — объяснил он. — Там найдется место и для воинства, и для торговцев.
— Но здесь святое место! — возмутился Вилюг. — Его хранят боги!
— А там его будет охранять мое войско. А здесь, — Учай запрокинул голову и возвел глаза к небесам, — где мой отец Шкай своей молнией поднял воду из камня, чтобы спасти прародителя ингри от загноившихся ран, я устрою новое святилище. Одно только святилище, — с нажимом проговорил он. — Надеюсь, теперь ты понял, о чем я говорю?
— Чего ты добиваешься, сын Толмая? —
