Шрифт:
Закладка:
— Если надерешься и начнешь орать — приложу парализующим и вышвырну на камни, — предупредил Снейп, разбирая съестные припасы в своей сумке. Спасибо хогвартским эльфам, ближайшие дни голодать не придется.
В ответ забулькало громче и дольше прежнего. Потом наступила тишина.
— Э-эй, Снейп, — судя по голосу, Петтигрю изрядно набрался. — Глянь, что у меня есть.
— Мне неинтересно.
— А я говорю, глянь! — неожиданно взревел Хвост. — Это приказ Лорда, между прочим!
Снейп вышел из-за ширмы. Петтигрю, развалившись на постели, держал в одной руке двухпинтовую фляжку, исходившую сивушным духом, а другую руку, растопырив пальцы, протянул к Северусу, точно собирался схватить его.
Пять длинных, крепких, блестяще-стальных пальцев без ногтей и гладкая металлическая ладонь, в которой отражался свет «Люмоса». Пальцы шевелились, сгибаясь под немыслимыми углами. От этого зрелища к горлу подкатил колючий клубок тошноты.
— Повелитель велел показать... — Питер приложился к фляжке, рыгнул и закончил: — напомнить, значит, кто главный... самый-самый! И это... П-повелитель перду... педру... пре-ду-пре-дил, ты обяза-а-ательно захочешь меня убить. А нельзя! — он захихикал, разглядывая страшную кисть, которая продолжала шевелиться, точно жила собственной жизнью. — Повелитель любит славного Петтигрю! Уж так любит, так любит...
— Все сказал? — перебил его Снейп. — Учти, антипохмельного у меня нет. Твоя завтрашняя головная боль — полностью твоя проблема.
— «Круцио» хуже, — буркнул Питер, пытаясь металлическими пальцами загнать затычку в горлышко фляги. Получалось плохо.
— Она тебе тоже снится?
Вопрос застал Северуса врасплох. По глухому голосу, по угрюмому взгляду, в котором хмельная муть заливала и никак не могла залить живучую ненависть, он сразу понял, о ком спрашивает Питер, — и на миг онемел от яростного изумления: как смеет эта пьяная мразь, убийца и предатель, заикаться о Лили?!
— Снится, — удовлетворенно хмыкнул Хвост. — В жизни не обломилось, так хоть во сне, да?
Снейп выхватил палочку:
— Замолчи! Иначе...
Питер многозначительно помахал в воздухе подарком Волдеморта. Палочка неохотно вползла обратно в рукав.
— То-то. На рыжую не ты один облизывался, так что нечего теперь... — он зубами выдрал затычку и запрокинул флягу над головой. — Жаль, легко отделалась. Будь я на месте повелителя...
— Она верила тебе! — не помня себя, Северус сграбастал Петтигрю за лацканы пиджака и рывком поднял на ноги. — Верила! Как ты мог?!
— Да она презирала меня! — ненависть одного раскалялась от того же чувства у другого. — Давайте назначим хранителем Хвоста! Никто не подумает на Питера, ведь он полное ничтожество! Ты согласен, Хвостик? — кривляясь, пропищал он. — Миленький глупый Хвостик! Ненавижу таких вот добреньких! Ненавижу!
Снейп разжал пальцы. Питер рухнул на свой топчан, продолжая бормотать «ненавижу, ненавижу...»
— Ты больше не посмеешь говорить о ней. Ни говорить, ни думать.
Петтигрю удивленно поднял голову. Только что этот носатый кипел злобой — и вот уже стоит невозмутимей камня. Что за стран...
— Легилименс!
Северус ворвался в чужое сознание, как вражеское войско в побежденный город. Оставляя позади себя дым пожаров, стоны и плач, шел к главной цели — золотому, рыжему сокровищу.
— Не-е-ет! Не надо, пожалуйста...
Молящий голос бросил его вперед, сквозь жирный густой чад, заполнивший все вокруг.
Белые ноги бесстыдно раскинуты. На узкой лодыжке длинная алая царапина. Сутулится, дергается плотная спина, обтянутая серым пиджаком, сопит, причмокивает. Блестяще-медная пушистая прядь жгутом накручена на безжалостные железные пальцы...
Он ударил. Черное пламя ослепило, выжигая время, пространство, память, чувства, не оставив ни звуков, ни образов. Лишь где-то на самом краю сознания всхлипнул тот же голос: «Северус...»
Когда Снейп пришел в себя, Петтигрю все еще кричал.
* * *
Великанский дитятя на истертом зеленом ковре разбросал игрушки — пригоршню каменных домиков под мохнатыми травяными крышами. Они раскатились кто куда, зарылись в складки по самые окна и затихли.
— Ну и в каком из них Каркаров?
Два человека, окруженные едва заметной мерцающей пеленой, стояли на холме, откуда просматривался весь поселок. Над долиной плыл туман, серое, низко нависшее небо сеяло мелкий дождик.
— Вон в том. На отшибе.
Петтигрю был тих и трезв. Помнил ли он что-нибудь о жестокой ночной легилименции, Снейп не проверял, но на своего напарника Питер поглядывал со смутным ужасом.
— Попробуем подобраться ближе. Отсюда и сам дом не разглядишь...
Игорь хорошо устроился, размышлял Северус, обходными путями подкрадываясь к одиноко стоявшей постройке, ничем не выделявшейся среди каменных собратьев. Людей в поселчишке раз два и обчелся, все друг друга знают, и новая физиономия сразу привлечет общее внимание. Любопытно, как-то он сам здесь за своего сошел?
Из дома, за которым наблюдали волшебники, вышла толстая старуха. Остановилась, настороженно повертела головой по сторонам и, подпираясь корявой палкой, заковыляла по дороге в ту сторону, где дома стояли погуще.
— Это он, — скучным голосом сообщил Петтигрю.
— Не может быть.
— Я Метку чую.
Северус присмотрелся к бокастой фигуре. Ай да Каркаров! Умен... Бабка — скорее всего, знахарка, у нее Игорь мог найти все необходимые компоненты, а недостающие, например, шкурку бумсланга, с собой привезти. Местные не заметили подмены, а маг под Оборотным спокойно ходит по улицам, проверяя, не объявился ли кто подозрительный.
— Нападем на него сейчас? — оживился Питер.
— Нет, — помолчав, ответил Северус. — Слишком большой риск. Игорь сильный волшебник, и он будет драться за свою жизнь. Не факт, что мы одолеем его даже вдвоем. Действовать нужно наверняка.
— И что ты предлагаешь?
Снейп усмехнулся про себя. Перехитрить хитреца — такая задача ему по душе.
— Ты перекидываешься в крысу и отправляешься к нему. Следи за каждым его шагом: особенно меня интересует, что он ест и пьет. Вечером вернешься в хижину и обо всем расскажешь. Ну, пошел!
* * *
Остаток дня
