Шрифт:
Закладка:
Эта история была рассказана с точки зрения Франции. Со стороны Пруссии это была одна из самых мрачных трагедий в ее истории. Фридрих Вильгельм со своим правительством и семьей бежал в Восточную Пруссию и пытался управлять из Мемеля. Наполеон из королевских покоев в Берлине отдавал приказы на весь континент и провозгласил Континентальную блокаду. Его войска вытеснили пруссаков из Польши, разбили русских под Фридландом и проводили Наполеона в Тильзит, где он заключил мир с Александром. Там Фридрих Вильгельм узнал окончательные условия, на которых Пруссии будет позволено существовать. Она должна уступить Франции все прусские земли к западу от Эльбы и вернуть Польше все нажитое Пруссией в ходе трех разделов. Она должна принять и оплатить оккупацию Пруссии французскими солдатами до тех пор, пока не будет выплачено 160 миллионов франков в качестве военной репарации. По этому договору, подписанному 9 июля 1807 года, Пруссия потеряла сорок девять процентов своей прежней территории и 5 250 000 человек из 9 750 000 прежнего населения. В 1806–08 годах расходы на содержание оккупационных войск и выплаты по репарациям составили весь доход Пруссии.15 Были и такие немцы, которые, глядя на разоренное государство, предсказывали, что оно никогда больше не сыграет важной роли в истории Германии.
VII. ВОЗРОЖДЕНИЕ ПРУССИИ: 1807–12 ГГ
В немецком характере есть жесткое ядро, закрепленное веками тяжелого выживания между чужими и воинственными народами, которое способно гордо переносить поражение и выжидать ответной реакции. И тогда были такие люди, как Штейн и Харденберг, Шарнхорст и Гнейзенау, которые ни дня не пропускали без мысли о том, как можно выкупить Пруссию. Эти миллионы крепостных, безнадежно прозябающих под древними кабалами, — какую энергию они могли бы влить в прусскую экономику, если бы их освободили от унизительного бремени и приняли в свободное предпринимательство на земле или в городах? А эти города, ныне бездеятельные под коммерцией, где вельможи управляют нацией из далекой центральной столицы, — какие бодрящие инициативы они могли бы развить в промышленности, бизнесе и финансах под влиянием стимулов и экспериментов свободы? Революционная Франция освободила своих крепостных и процветала, но держала города под политической опекой Парижа; почему бы не пойти на поводу у завоевателя и не освободить города так же, как и крепостных?
Так думал фрайхерр Генрих Фридрих Карл фон унд цум Штайн, «из и у Скалы», родового города его семьи на реке Лан, впадавшей в Рейн выше Кобленца. Он был не бароном, а фрайхерром, свободным человеком, принадлежавшим к рейхсритершафту, или императорскому рыцарству, и обязавшимся защищать свои владения и королевство. Он родился (26 октября 1757 года) не «в Скале», а в соседнем Нассау, сын камергера курфюрста Майнца. В шестнадцать лет он поступил в школу права и политики при Геттингенском университете. Там он читал Монтескье, вслед за ним восхищался британской конституцией и решил стать великим. Он проходил юридическую практику в судах Священной Римской империи в Ветцларе и в Имперском суде в Регенсбурге.
В 1780 году он поступил на прусскую гражданскую службу и занимался управлением вестфальскими мануфактурами и рудниками. К 1796 году он занял видное место в экономической администрации всех прусских провинций вдоль Рейна. Его работоспособность и успех его предложений привели к тому, что в 1804 году он был вызван в Берлин на должность государственного министра торговли. Через месяц ему было поручено помогать в министерстве финансов. Когда в столицу пришло известие о том, что Наполеон разбил прусскую армию под Йеной, Штейну удалось вывезти в Мемель содержимое прусской казны; на эти средства Фридрих Вильгельм III смог финансировать свое правительство в изгнании. Возможно, волнения и бедствия войны обострили нрав короля и его министров; 3 января 1807 года Фридрих Вильгельм III уволил Штейна как «несговорчивого, дерзкого, упрямого и непокорного чиновника, который, гордясь своим гением и талантами…. действует по страсти, из личной ненависти и злобы».16 Штейн вернулся в свой дом в Нассау. Шесть месяцев спустя, услышав, что Наполеон рекомендовал Штейна в качестве администратора, король предложил Штейну министерство внутренних дел.
Это был именно тот пост, с которого вспыльчивый фрайхерр мог лучше всего продвигать реформы, способные высвободить энергию прусского народа. К 4 октября 1807 года он был на своем новом посту; к 9 октября он подготовил для короля прокламацию, о которой давно мечтали миллионы крестьян и сотни прусских либералов. Статья I была внешне скромной, провозглашая право «каждого жителя наших государств» покупать и владеть землей; но до сих пор в этом праве было отказано крестьянам. Статья II позволяла любому пруссаку заниматься любой законной отраслью промышленности или бизнеса; таким образом, как и при Наполеоне, карьера была открыта для талантов с любой родословной, а сословные барьеры были устранены из экономики. Статья X запрещала дальнейшее закабаление; а статья XII провозглашала, что «с Мартинмаса прекращается всякое холопство во всех наших государствах….. Там будут только свободные люди».17 Многие дворяне сопротивлялись эдикту, и он был полностью введен в действие только в 1811 году.
Штейн и его либеральные единомышленники трудились до 1808 года, чтобы освободить города Пруссии от власти феодальных баронов, или отставных армейских офицеров, или налоговых комиссаров с почти неограниченными полномочиями. 19 ноября 1808 года король, снова готовый к реформам, издал «Муниципальный ордонанс», согласно которому города должны были управляться местным собранием, выбирающим своих чиновников, за исключением того, что в крупных городах бургомистр должен был назначаться королем из трех человек, выбранных собранием. Так началась здоровая местная политическая жизнь, которая переросла в выдающийся уровень муниципального управления Германии.
Штейн не один занимался перестройкой Пруссии. Герхард фон Шарнхорст (1755–1813), граф Август Нейтхард фон Гнейзенау (1760–1831) и принц Карл фон Харденберг (1750–1822) вместе
