никто не мог бы определенно сказать, что, упусти мы этот случай как неподходящий, мы сможем найти другой, более благоприятный. Ведь если кто-либо желает судить о будущем по прошлому, то после этого пройдет много времени, в течение которого мы не соберемся для обсуждения каких-либо общественных дел.

IX. Я прошу вас, Аппий, руководителей государства, обязанных заботиться об общем благе всех, а не искать личную выгоду для самих себя, если я говорю нечто истинное с полной откровенностью, а не для вашего удовольствия, не становитесь враждебными ко мне из-за этого, учитывая, что я скажу эти слова не для брани и поношения вашей должности, но чтобы показать, в сколь сильной буре раскачиваются дела государства, и объяснить, что послужит их спасением и исправлением. 2. Ведь всем, пожалуй, кто[1138]... отечеству, необходимо говорить об общественных интересах, но больше всего мне. Прежде всего, поскольку мне было предложено, почета ради, начать изложение мнений: стыдно и весьма глупо, поднявшись первым, не рассказать о том, что следует исправить в первую очередь. Затем, раз уж мне выпало как дяде по отцу Аппия, главы децемвирата, и радоваться больше всех, когда они хорошо управляли общественными делами, и печалиться больше любого другого гражданина, когда не так хорошо. 3. Помимо этого, я унаследовал от предков такое политическое убеждение, чтобы предпочитать благо общества собственной пользе и не принимать во внимание никакой личной опасности, чему я добровольно не изменю и тем самым не обесчещу доблесть тех мужей. 4. Итак, по поводу существующего государственного устройства, что оно у нас находится в худом состоянии и почти все недовольны им, пусть следующее станет для вас наивернейшим доказательством, единственным, кое вы не можете не знать: ежедневно из города бегут, оставив отеческие очаги, наиболее достойные из плебеев, одни вместе с женами и детьми переселяются в близлежащие города, другие в сельскую местность, лежащую как можно дальше от города. И даже из патрициев немногие сохраняют свое местопребывание в Риме, как раньше, но и из них большая часть проживает в сельской округе. 5. Да зачем нужно вести речь о других, когда даже из сенаторов лишь немногие, связанные с вами родством или дружбой, остаются в стенах города, остальные же рассматривают уединение предпочтительнее родины? По крайней мере, когда у вас возникла необходимость созвать сенат, они собрались только вызванные поодиночке из своих поместий — те, для кого установлено предками вкупе с магистратами охранять отечество и ничего не оставлять без внимания из общественных дел. 6. В самом деле, как вы полагаете, люди оставляют свое отечество — убегая от добра или от зла? Я, со своей стороны, считаю, что от зла. А также, как вы думаете, есть ли большее зло для государства, в частности для римского, которое нуждается в многочисленных собственных воинах, если оно намерено прочно удерживать господство над соседями, чем быть покинутым плебеями и оставленным патрициями, причем на него ни война не обрушилась, ни заразная болезнь, ни другое какое-нибудь несчастье, ниспосланное богами?

X. Итак, желаете ли вы услышать, какие причины вынудили этих людей оставить храмы и гробницы предков, покинуть очаги и имения отцов и считать любую землю более родной, нежели отечество? Ведь все это не бывает без причины. Что же, я доложу вам и ничего не утаю. 2. Множество порицаний выдвигается против вашей должности, Аппий, и со стороны многих. Правдивы ли они или ложны, я не собираюсь в данный миг никак разбирать, но они все-таки имеют место. Никто, как я сказал, за исключением ваших собственных друзей, не относится благожелательно к настоящему положению дел. Ведь люди благородные и происходящие от благородных, кому подобало быть жрецами и магистратами, а также пользоваться другими знаками почета, которыми обладали их отцы, недовольны тем, что вы лишили их этого и тем самым они утратили достоинство своих предков. 3. Те же, кто имеет в государстве средний разряд и спокойную жизнь в сторонке от общественной деятельности, обвиняют вас в несправедливом грабеже их имущества и жалуются на оскорбления своих законных супруг и пьяные бесчинства в отношении к дочерям-невестам, а также на многие другие тягостные обиды. 4. Беднейшая же часть плебеев, более не имея власти выбирать должностных лиц и голосовать, не созываемая на народные собрания и не участвуя ни в каком другом политическом поприще, вследствие всего этого ненавидит вас и называет вашу власть тиранией.

XI. Итак, как же вам исправить это положение и избежать обвинений со стороны сограждан? Об этом тоже остается поведать. Вы свершите это, если, издав предварительное постановление[1139] сената, вернете народу право решать, желает ли он вновь избирать консулов, плебейских трибунов и других обычных должностных лиц или же сохранить теперешний способ правления. 2. Ведь если все римляне предпочтут быть под властью олигархии и проголосуют, чтобы вы остались в прежней должности, то вы будете занимать эту магистратуру согласно закону, а не силой; если же они пожелают опять назначать консулов и других магистратов, как в прежние времена, то вы сложите власть по закону и не будет казаться, что вы правите над равными против их воли: ведь последний способ — тиранический, а занимать магистратуры с общего согласия — аристократический. 3. И я полагаю, что прежде всего тебе следует стать зачинателем этой политической меры и таким образом положить конец установленной тобой, Аппий, олигархии, которая некогда была для нас полезной, а ныне горестна. Выслушай же, какую выгоду ты обретешь, последовав моему совету и упразднив эту ненавистную власть. 4. Ведь если вся ваша коллегия придет к такому же решению, то все подумают, что именно благодаря тебе, показавшему почин, и остальные децемвиры стали добродетельными. Если же они останутся привязаны к незаконному господству, то все тем более будут благодарны тебе, поскольку ты один восхотел осуществить справедливость, а тех, кто не желает, заставят отказаться от должности с позором и огромным уроном. 5. Если же вы заключили какие-либо соглашения и дали друг другу тайные обеты, призвав в поручители богов, — возможно ведь, что вы совершили и нечто подобное, — считай, что соблюдение их является нечестивым, поскольку они направлены против сограждан и отечества, а нарушение — благочестиво. Боги ведь любят, чтобы их привлекали к достойным и справедливым договорам, а не к постыдным и неправедным.

XII. Однако если ты не решаешься сложить свою власть из-за страха перед врагами, как бы они не вовлекли тебя в какие-нибудь опасности и не принудили дать отчет в содеянном, то ты тревожишься