охраной. Вскоре он задремал и был внезапно разбужен воем сирены своего автомобиля: кортеж поспешно проезжал через Санта-Фе. Военным не хотелось, чтобы какой-нибудь припозднившийся нетрезвый водитель выкатился из переулка и врезался в грузовик, набитый нестандартной взрывчаткой. Миновав Санта-Фе, кортеж снова сбросил скорость и поехал не быстрее пятидесяти километров в час; путь до площадки «Тринити» занял восемь часов, и Кистяковскому удалось поспать.

В девять часов утра в пятницу сборщики внутренней части собрались на ранчо Макдональда, надели белые халаты и приступили к последнему этапу своей работы. На всякий случай рядом были бригадный генерал Томас Фаррелл, заместитель Гровса, и Роберт Бахер, главный консультант группы. Заглядывали Бейнбридж и Оппенгеймер. Комнату на ранчо, в которой активный материал провел ночь, тщательно пропылесосили, а окна заклеили черной изолентой, чтобы внутрь не попадала пыль, превратив это помещение в импровизированную «чистую зону». Сборщики расстелили на столе хрустящую коричневую оберточную бумагу и разложили на ней детали своей головоломки: две покрытые никелем полусферы плутония с позолоченными поверхностями, блестящий бериллиевый запал с полонием, испускающим альфа-частицы, и несколько кусков природного урана сливового цвета, образующие 36-килограммовую цилиндрическую пробку для отражающей оболочки: она должна была удерживать все эти ключевые элементы устройства на месте. Перед началом сборки Бахер потребовал у военных расписку в получении материала, который вскоре должен был взорваться. Официально Лос-Аламос считался филиалом Калифорнийского университета, работающим на армию по контракту, и Бахер хотел получить документальное подтверждение того, что университет сдал плутоний, который стоил несколько миллионов долларов и вскоре должен был испариться. Бейнбридж посчитал эту формальность бессмысленной тратой времени, но Фаррелл понял ее значение и согласился. Чтобы снять напряжение, Фаррелл потребовал сначала взвесить полусферы в руках, чтобы убедиться, что их масса соответствует нужной. Подобно полонию, плутоний испускает альфа-частицы, но гораздо менее интенсивно; «если взять кусок в руку, – говорит Леона Маршалл, – он на ощупь теплый, как живой кролик»[2663]. Это позволило Фарреллу сделать паузу; он положил полусферы на место и подписал расписку.

Деталей было не много, но сборщики работали очень осторожно. Они вставили запал между двумя плутониевыми полусферами; затем они поместили никелевый шар в полость, оставленную в пробке отражающей оболочки. На это ушло все утро и половина дня. Тяжелый ящик со сборкой погрузили на тачку, и два человека вывезли его к грузовику. В 3:18 дня он прибыл на нулевую отметку во всем своем смертоносном величии.

Там уже была бригада Норриса Брэдбери, работавшая с полутораметровой сферой из взрывчатки, которую привез этим утром Кистяковский. В час дня водитель грузовика подъехал задним ходом под вышку. Деревянный упаковочный ящик сняли стреловой лебедкой и отнесли в сторону, а на сферу опустили окружившие ее массивные стальные захваты, подвешенные к основной лебедке, которая была установлена на тридцатиметровой высоте на вершине вышки. Когда захваты были зафиксированы на сфере, лебедка подняла ее с платформы грузовика; грузовик отъехал, и заранее собранную часть устройства опустили на подставку, установленную на асфальтовой площадке вышки. «Мы смертельно боялись ее уронить, – вспоминает Брэдбери, – потому что мы не верили в надежность подъемника, а другой готовой бомбы у нас не было. Не то чтобы мы опасались, что она взорвется, но падение могло ее повредить»[2664]. Прежде чем открыть верхнюю полусферу и обнажить заглушку с люком, над сборочной зоной установили белую палатку; дальнейшую работу освещал рассеянный солнечный свет.

Операция ввода пробки чуть было не закончилась катастрофой, вспоминает один из членов бригады Бойс Макдэниэл:

Оболочка [из взрывчатки] была собрана не полностью, в ней не хватало одной из линз. Именно через оставшееся от нее отверстие нужно было вставить цилиндрическую пробку, содержащую плутоний и запал… Чтобы максимально увеличить плотность урана в готовой сборке, зазор между пробкой и сферической оболочкой был уменьшен до нескольких тысячных дюйма. В Лос-Аламосе были изготовлены три набора таких пробок и [отражающих сфер]. Однако они были сделаны в последний момент и в такой спешке, что не были взаимозаменяемыми – не все пробки подходили ко всем [отверстиям]. Но детали отбирали очень тщательно, чтобы точно отправить [для «Тринити»] именно подходящие друг к другу компоненты.

Представьте себе наш ужас, когда мы начали вводить пробку в отверстие, в глубине взрывчатой оболочки, и оказалось, что она туда не входит! Мы пришли в смятение и прекратили работу, чтобы не повредить детали, и стали думать. Неужели мы ошиблись?..[2665]

Бахер понял, в чем было дело, и успокоил остальных: пока пробка находилась в жарком доме на ранчо, она нагрелась и расширилась, а отражающая оболочка, установленная в глубине изолирующей сферы из взрывчатки, еще хранила прохладу Лос-Аламоса. Две детали из тяжелого металла оставили в соприкосновении друг с другом и сделали перерыв. Когда сборку проверили в следующий раз, температуры уже выровнялись. Пробка легко встала на место.

После этого пришла очередь бригады, работавшей со взрывчаткой. За ее работой следил Оппенгеймер, выделявшийся среди прочих своей шляпой; от перенесенной незадолго до этого ветрянки и напряжения многомесячной работы поздними вечерами, без выходных, он похудел до 53 килограммов. В фильме, запечатлевшем эту историческую сборку, видно, как он то и дело выбегает из кадра и снова появляется в нем, заглядывая в открытую полость бомбы, как ищущая корм водоплавающая птица. Кто-то передает Брэдбери кусок клейкой ленты, и его руки исчезают в полости, чтобы закрепить там блок взрывчатки. Работу закончили поздно вечером, уже в свете прожекторов. Детонаторы еще не были установлены. Эта операция была запланирована на следующий день, после подъема устройства на вышку.

Около восьми часов следующего утра, в субботу, Брэдбери руководил подъемом пробного устройства на верхнюю платформу вышки. Отверстия в оболочке, в которые должны были быть вставлены детонаторы, были закрыты и заклеены лентой, чтобы в них не попадала пыль; когда массивная сфера поднялась в воздух, оказалось, что она щедро перебинтована, как будто после многочисленных ранений. На высоте пяти метров подъем приостановили, и бригада солдат сложила внизу почти достававшую до подставки груду армейских матрасов, обшитых тиком, в качестве последней и вряд ли эффективной ватной защиты на случай падения, которое могло бы повредить устройства. Затем сфера продолжила свой подъем, медленно поворачиваясь вокруг своей оси на тонком плетеном стальном тросе: казалось, что она самостоятельно парит в воздухе. По мере подъема к вершине вышки она удалялась от наблюдателей, так что создавалось впечатление, что она слегка уменьшается. Два сержанта завели ее внутрь будки, устроенной на платформе вышки, через отверстие в полу, закрыли этот люк панелью и опустили устройство на подставку, повернув его