Шрифт:
Закладка:
– То что?
– Да хоть биту.
– Как Харли Квин[19]?
– Как Харли Квин, но только без шортиков.
– Без шортиков – это нагишом, что ли? – прыснул Ромал и повернулся к Арту, и тот недовольно пихнул его в бок. – Да что? Как ты говоришь, так я и слышу.
– Тогда уши пойди прочисти.
– Почему мы решили поговорить именно с Игнатьевым? – неожиданно спросил Даня и с интересом посмотрел на друзей. Он специально «расплату» называл «разговором»: ему до сих пор становилось не по себе, когда он задумывался над тем, что им предстоит. – Евгений Игнатьев – физически опасный противник. Вы помните, как он выглядит? У него рост под два метра, а плечи – шире ваших вместе взятых.
– И что? – небрежно бросил Артур. – Не в плечах дело.
– А в чем тогда?
– Во внутреннем стержне.
– Предполагаю, это пафосное изречение для создания должного эффекта.
– Игнатьев вертит группой, как ему хочется. И именно он забрал дневник Маши. Его слушаются, будто местного Моисея. И знаешь, почему? Потому что людям весело. Весело смотреть, как над кем-нибудь глумятся. Главное, что не над ними. А остальное… по фигу! Сами бы они на такое ни за что не решились, а вот похохотать над представлением смельчака – это с большим удовольствием. Бараны. Только он не смелый, Дань. Он просто тупой.
– Я понимаю, но это не объясняет, почему мы рискуем. Вдруг он даст отпор?
– Пусть попробует.
– Попробует, – тихим голосом вставил Ромал и сплел на груди руки. – Ничего другого я от него не жду. – Костя не спешил пояснить свои слова. Он запрокинул голову и посмотрел на мигающий фонарь. Тот тух и загорался… как надежда… Было в этом нечто раздражающее. Если надежда так часто исчезает, не проще ли ее выключить? – Игнатьева нужно поставить на место первым. Ты боишься, что он – самый сильный, и именно поэтому мы и должны с ним пообщаться. Сначала с ним, а потом с Климентьевым.
– Еще один странный выбор, – пробормотал Даниил.
– Странный? Ну нет, это же система, Дань. Все просто. Сначала выбиваешь из колеи самого сильного, чтобы заявить о себе. А потом берешься за самого слабого.
– И толку?
– А как вы думаете? – Костя уставился на друзей. Те явно не понимали, к чему он ведет, и ему даже стало как-то скучно. – Самый слабый начнет паниковать, гении. Он боится сильнее всех, ноет громче всех. Сначала подрываем авторитет, а потом сеем панику. И что имеем? Группу бесхребетных марионеток, с которыми гораздо проще диалог вести.
Артур усмехнулся и растерянно покачал головой:
– Ты – чокнутый.
– Я – предусмотрительный. У Маши проблемы не с одним человеком, а с группой. И вразумить нам надо не одного человека, а двадцать. Каждого в переулке перехватывать? Ага, сейчас. Надо найти рычаги и воспользоваться ими. Ничего «чокнутого». Простейшая психология.
– Да ты мозгоправ, каких еще поискать. Всех насквозь видишь.
– Вижу.
Арт рассмеялся, удивленно вскинул брови и повернулся к своему вортако:
– А не чересчур ли самоуверенно ты восхищаешься самим собой?
– Я не восхищаюсь. Я констатирую факт. – Костя лишь пожал плечами. – Например, единственный способ поставить на место тебя – это спровоцировать активные действия.
– То есть врезать мне по носу?
– Иначе ты не слышишь. Ты привык, что все вокруг только языком треплют, и уже давно не получал тумаков. Кстати… ты вообще получал тумаки?
– Людям дорога жизнь. Обычно.
– Ну, все бывает впервые.
– Ага. Абсолютно все. Даже вот жизнь можно кому-то спасти впервые. – Арт поднял руку и помахал ею перед лицом Кости. Бинты пропитались зеленкой. Жуткое и довольно неприятное зрелище. – Как ты это прокомментируешь, судмедэксперт?
– При чем тут судмед…
– Хватит умничать.
– Почему сразу умничать?
– Все, я умываю руки. Сам с ним говори, – пробормотал Артур и поменялся с Даней местами. – Твой выход. Может, тебя «наш гений» еще не раскусил.
– Никого я не раскусываю.
– Как, вообще, человека можно раскусывать? – не понял Волков и приподнял маску. – Вы ведь понимаете, что чисто физически это маловероятно?
– Это такое выражение.
– К чему, вообще, такие выражения? Почему не называть вещи своими именами?
– Вопрос, которым задаются уже тысячи лет, брат. Хотя, – Артур наклонился вперед и язвительно прищурился, – наверняка Ромал и на него знает ответ. Верно?
– Что ты возмущаешься?
– Да потому что ты Гермиона Грейнджер в цыганском обличье.
– Вместо того чтобы пересматривать Гарри Поттера по тринадцатому кругу, открой учебник по психологии. Ты ведь не забыл, как выглядят книги?
– А ты не забыл, как выглядит фингал под глазом?
Ребята шагнули навстречу друг другу, и Даня вырос между ними, словно подушка безопасности. А он-то думал, что конфликт исчерпан.
– Прекратите, – взмолился Волков. Как же ему становилось паршиво, когда у этих двоих возникало желание помериться крутостью! Их задевали даже такие мелочи, на которые никто другой не обратил бы внимание! – Может, хватит? У меня из-за вас голова болит.
– Да ты…
– Да я – что, Артур?
– Он меня опять тупым назвал. Ты ведь слышал, да?
– Я не называл тебя тупым, – вмешался Костя, – что ты себе воображаешь?
– То есть я еще и воображаю?
– Вы ссоритесь от скуки! – воскликнул Даня, вытянув руки по швам. Его глаза горели недовольством, прожигая друзей насквозь, словно лазер. – Ваши конфликты ничем не подкреплены, не обоснованы! Вы кидаетесь друг на друга, будто враги, но где логика, я не понимаю, где она? Я стараюсь найти смысл, но его нет. Неужели вы действительно собираетесь самоутверждаться за счет оскорблений? Как так? – Даня быстро отвернулся и передернул плечами. – Почему люди такие нелогичные? Мы ведь пришли сюда вместе. Мы ведь друзья, у нас общее дело. Ну почему вас так и тянет ударить друг друга? Это соперничество? Оно? – Парень уставился на ребят во все глаза. – Но тогда что вы делите? Объясните, потому что я совершенно вас не понимаю.
Даня сдулся, будто надувной шар, и сразу как-то сгорбился. Костя и Артур некоторое время наблюдали, как со свистом поднималась и опускалась его грудная клетка, как подергивались сжатые в кулаки пальцы. А потом Арт придвинулся к Ромалу и шепнул:
– Предохранители сгорели.
– Какие… еще… предохранители? – тяжело дыша, переспросил Волков.
– Он услышал.
– Конечно, услышал. Я же не глухой.
– Дань, мы не ссоримся, – дружелюбно проговорил Костя, – мы так общаемся, это наша фишка, наша особенность. Мы так лучше…
– …понимаем друг друга, – подхватил Селиверстов.
– Мы тренируемся.
– Ага, оттачиваем умения. Я – хороший коп, а он…
– …плохой. Так что не переживай. Поругаемся – помиримся.
– Не вижу логики.
– А ее нет.
– Логика должна быть.
– Не всегда,