Скажем, что сами больше уже таким не занимаемся и подружкам ее помогать не станем. А вот эти ребята…

– Допустим, – согласился Ромал, – а на какие шиши сделаем визитки?

– Думаешь, Алина отделается одной пиццей?

– Она поможет?

– Я не хочу втягивать ее в эту авантюру. Просто скажу, что знакомым нужна помощь. Она в школе искусств учится, и у нее много знакомых в типографии. Может, она и логотип классный придумает.

– Так она художница, – протянул Костя и стукнулся спиной о стену. Почему-то кожа, на которой красовались гусарские усы, неприятно зачесалась. – Это многое объясняет.

– У нее зимой важная выставка, так что она вся на нервах.

– Хочет стать Рембрандтом?

– Скорее, Ван Гогом. У него цветы лучше выходили.

Ромал усмехнулся. Он до сих пор не верил, что общается с Артуром и согласился на помощь Дани… Все это было чертовски неправдоподобно, будто он сошел с ума или видит навеянный наркотиками сон. Есть ли у них шансы, есть ли смысл в том, что они затевают? Стоит ли вообще браться за это дело, ломать над ним голову? Однако, как ни странно, у Ромала не возникало сомнений, что надо попробовать. Сколько раз отец почти вышибал из него дух? Сколько раз Костя нуждался в помощи, но рядом никого не было? Никто даже не замечал, что происходит. Разве это… не дико? Разве не страшно, когда отец бьет сына? Когда подростки находят жертву? Когда парень поднимает руку на девушку? Когда люди смеются над тем, кто на них не похож, когда выносят приговор из-за цвета кожи или унижают из-за прикуса, роста, акцента, одежды, денег, телефона, лица?

Ромал был изгоем, он плыл против течения и знал публику, с которой стремился найти общий язык. Иногда даже ему хотелось поговорить с кем-то о том, что он пережил. Даже ему нужен был кто-то, кто выслушает.

– Напор и отпор.

– Что? – Костя тряхнул головой и уставился на Артура. – О чем ты?

– О названии. – Приятель провел рукой по кучерявым волосам. Он хмурился, будто у него мозги уже закипели от обилия информации. – Звучит довольно пафосно.

– Больше похоже на слоган.

– Мы еще и слоганы придумывать собираемся?

– Название должно отражать действительность, – вкрадчивым тоном сообщил Даня и повернулся к друзьям. – Оно должно разъяснять, чем мы занимаемся, иначе нас не поймут. Если нас не поймут, то не запомнят. Достаточно отталкиваться от вопросов, и мы непременно сойдемся на одном варианте. Например, что мы делаем?

– Помогаем людям.

– Однобокая версия.

– А есть второй бок?

– Разумеется. Одним людям мы помогаем, но другим приходится несладко.

– Да брось, – отмахнулся Арт, – Семенов получил пару затрещин. Невелика трагедия.

– Это ты так думаешь.

– Мы не собираемся просто так тиранить людей, – вмешался Костя, взмахнув рукой. – Каждый получает по заслугам. Дожидаться Божьего гнева или Судного дня слишком долго, так что приходится немного ускорять процесс самим. Оля никогда бы не справилась с Семеновым, а мы справились. Вот и все. Он зарывался только потому, что считал себя сильнее.

– А мы еще сильнее, – ухмыльнулся Артур, – тут ничего не попишешь.

– Похоже на документальный фильм с «Энимал Планет»[18].– пробубнил Даня.

– Еще бы! Выживает сильнейший.

– И вам не кажется, что это философия лесных зверей?

– Почему только лесных? – не понял Арт.

– Сомневаюсь, что у животных есть философия, – задумчиво добавил Ромал.

– Знаете, давайте перейдем к следующему вопросу, иначе я буду вынужден повысить на вас голос. – Даниил положил руки на колени. Его голубые глаза ярко светились, словно два огромных сапфира. – С какой целью мы помогаем людям?

– Чтобы… добиться справедливости? – выгнув брови, предположил Селиверстов.

– Чтобы всякие гады не думали, будто на них не найдется управы?

– Чтобы сделать мир лучше, – с надеждой выдохнул Даня. – Ваши ответы пугают, и я не против справедливости, но самосуд… Костя, разве мы имеем право выносить приговор?

– Приговор выносят те, кто просит о помощи.

– Тогда мы – орудие расправы.

– Зачем же копать так глубоко?

– Что копать?

– Ну, не копать… утрировать. Я же не предлагаю расследовать убийства. Мы можем помогать тем, кого обидели. Вот и все. Разумеется, прежде чем взяться за дело, мы должны выяснить, действительно ли человек совершил то, в чем его обвиняют.

– И как мы будем это делать?

– Следить. Искать. Сейчас в Интернете можно многое найти. А если мы не уверены, оставим до тех пор, пока не выясним точно.

– Среди дня разбираться не получится, – пробормотал Артур, потянувшись за очередным куском пиццы, – нужно выходить вечером.

– Ну да, ближе к ночи.

– А что насчет одежды? Нас ведь не должны узнать.

– Найдем что-то темное и носить будем только на вылазки. – Ромал задумчиво потер лоб и уставился в пустоту, прикидывая возможные варианты. – Я думаю, нам понадобятся маски. Светиться – не вариант. Нас быстро сдадут, и мы вылетим из универа.

– Маски? – встревоженно переспросил Даня.

– А как ты хотел? – жуя, поинтересовался Селиверстов. – Нас действительно не должны опознать. Ты же понимаешь, что права сейчас качают все кому не лень. Мы и моргнуть не успеем, а уже выстроится очередь из тех, кто захочет отыграться, если…

– …мы плохо сработаем, – вставил Костя. – Наша задача не просто наказать – мы должны отбить у гадов желание снова делать гадости. В этом. Вся. Суть. Показать им, что найдутся те, кто и посильнее, и позлее, и пострашнее. Да, мы выходим только ночью. Да, вы не видите наших лиц. Но мы видим вас, и мы узнаем, когда вы переступаете грань. После наших встреч негодяи должны бояться ее переступать. Вот. В чем. Смысл. Они должны нас бояться. Страх – единственное, что управляет такими ублюдками. Они другого языка не понимают. Страх и жестокость. Жестокость – не наш почерк, но заставить бояться мы можем.

Ромал говорил, испытывая порыв вдохновения и завороженный ходом собственнх мыслей, Даня упрямо молчал, а Артур чувствовал неясное волнение в груди. Их затея неожиданно становилась все серьезнее и мрачнее. Арт понимал, что Костя не шутит, что он всерьез увлечен идеей, и движет им нечто очень личное. У него не осталось сомнений, и оттого обстановка в комнате резко изменилась.

– Выходим только вечером и наводим ужас, – нерешительно пробормотал Даниил и в растерянности уставился на друзей, – знаете, мы как…

– Кто? – Артуру внезапно безумно захотелось на воздух. – Как кто?

– Как летучие мыши, совы или койоты.

– Как ночные животные, – ухмыльнулся Ромал.

Он медленно расправил плечи и посмотрел сначала на Даниила, а потом и на Артура угольными глазами. Выглядело это достаточно жутко, и Даня поспешил заткнуть себе рот куском пиццы, чтобы не ляпнуть что-то