Владимиру Ильичу неспалось. Ирана напузе мешала, свербела. Болеутоляющие уколы работали, новсё одно где-то там внутри тянуло икололо. Нонетолько болью она мешала, главное— она недавала переворачиваться сбоку набок. Всё жезнают, что для того, чтобы уснуть, нужно несколько раз справого бока налевый повернуться. Атут всё— лежи наспине, ихоть считай баранов, хоть несчитай. Неспится. Ещё мешали мухи. Они залетели воткрытую форточку ижжжжужжжали, бились встекло, садились напростынку идаже наголову Костику. Левина это прямо бесило. Нелюбил мух. Нуда, выпросто неумеете ихготовить. Нуужнафиг, пусть ихкитайцы едят под соусом кисло-сладким.

Главной жепричиной бессонницы было то, что днём выспался. Наверное, нужно было дотянуться дозвонка ивызвать тётю Пашу, пусть быукол димедрола поставила, нонежелание беспокоить строгую медсестру и, вообще, можно сказать, природная застенчивость отэтого поступка Левина удерживали. Потому опять стал соображать, чем жезаняться, раз Лукомор такой небывалый шанс ему выдал. Закончил Костик вМГИМО кафедру «Мировой литературы икультуры» ибудет работать обозревателем виспанской редакции «Прогресса». Несамая плохая вжизни работа. Несвинарём. Идаже несталеваром. Маленькая зарплата? Нуда, сто двадцать рублей— это несамые большие деньги. Номного лиему надо? Одежду пришлют родители изАргентины, они жеиденег напитание икоммунальные услуги пришлют. Причём впесо или чего там вАргентине, иихему выдадут ввиде чеков, которые втридорога можно продать уБерёзки. Так что сильно Костика финансы неинтересовали. Есть отцовская Волга двадцать четвёртая вэкспортном исполнении, идаже маленький опель, пусть истаренький, привезённый изБоливии. Обе машины стоят вгаражах, рядом два бокса куплены. Ещё есть дача вдачном посёлке Валентиновка, втом самом, где жили иработали театральный режиссёр Константин Станиславский, поэты Борис Пастернак иАнна Ахматова, ав1939 году, после возвращения изПарижа, местной дачницей стала Марина Цветаева. Дом Ахматовой находится натой жеулице, что иучасток Квасиных.

Водили Костика, показывали. Саму поэтессу Костик невидел, вроде вЛенинграде все последние годы жила.

Живи себе, ходи натанцы, снимай дивчуль, пописывай статейки про испанские книжки— жизнь удалась. Потом возьмут вМИД, апосле ипостопам отца вЧрезвычайные иПолномочные можно выбиться. Так как онсгражданством Кубы, топочему быиненаКубе. Варадеро! Страстные мулатки, танцующие ламбаду. Ух, держите меня семеро!

Левин даже сам себе позавидовал. Ачего вэту сказку может сам Владимир Ильич добавить? Стоп. Чем там попаданцы сразу начинают вкнижках заниматься? Пишут письма Андропову. Акто сейчас? Чебриков? Неважно. Письмо Чебрикову надо написать ивсех предателей сдать, ипро Чикатило написать незабыть. Незадача. Те— все попаданцы книжные— наизусть биографию Чикатило знали ивторого, как там его, который «Через реки горы идолины». Или это иесть Чикатило⁈ Точно, незадача. Или в1983 году ихуже повязали? Невыйдет про маньяков написать, ничего, кроме фамилии одного изних, Левин незнал. Ладно, тогда всех предателей нужно налисток списком ивсё одно Чебрикову послать.

Аведь спредателями нелучше. А, нет— одного точно помнил Владимир Ильич, наслуху долго была фамилия. Генерал-майор Поляков. Что-то там его отправили напенсию, ионполучил доступ кархиву. Н-да, негусто. Хотя ещё одна фамилия тоже впамяти застряла. Это был какой-то учёный. Секретные разработки забугор слал. Запомнился, так как учеловека было совершенно неадекватное вСССР имя. Звали его Адольф. Сходи, поменяй впаспортном столе наАльфред или Александр, нет— Адольфом остался. Афамилия уучёного была тоже почти нарицательной. Как же? Толкачёв. Такая фамилия была утренера гимнаста Андрианова, итого Толкачёва— Николая Григорьевича— Левин отлично знал. Вместе готовили сборников СССР ккакой-то олимпиаде.

Стоп. Чёрт сними, спредателями. А, ладно— про этих двоих напишет письмо. Просто задержаву обидно. Даипро Чикатило приписку сделает, вдруг ещё непоймали. Захочет КГБ— найдёт, аунего будет совесть чиста. Сделал всё что мог.

Сейчас про другое уже думал Владимир Ильич. Аведь при таком вполне себе спортивном теле онвполне может стать, сего-то знаниями иопытом, чемпионом мира посамбо или подзюдо. Олимпиады 1984 года для советских спортсменов небудет. Ихзаменят Игры Доброй Воли вМоскве в1986 году. Итам, всоревнованиях подзюдо, ввесе до78кгпобедит советский спортсмен Владимир Шестаков. Левин его отлично знал. Вполне посилам ему одолеть будет Владимира. Вот точно уже непомнил Владимир Ильич, но, кажется, наследующей олимпиаде в1988 году Шестаков тоже медаль возьмёт вэтом весе, незолотую— толисеребро, толибронзу. Костик сейчас весит как раз семьдесят пять кило, если памяти мажора доверять, иэти три кило недостающих мышцами наберёт.

Вот ицель вжизни. Стать Олимпийским чемпионом подзюдо.

—Мелко!— Левин всё жепопытался перевернуться набок, забывшись, иполучил «укол совести».— Ай. Сначала надо выздороветь.