Помещение окутал сладкий запах персиков, и я увидела Шанти. Она явно торопилась, но успела смерить меня презрительным взглядом.

— Пропустите, — потребовала любовница принца.

«Не пускайте ее!» — мысленно попросила я, но стражники расступились и открыли перед ней тяжелые двери. Шанти стремительно бросилась наружу. На секунду замешкавшись, я бросилась вслед за ней. Глупая идея, но попытаться стоило. Стража сомкнула копья, не пропуская меня. В дверном проеме я успела увидеть Теара, которые восседал на коне в дальнем конце двора у ворот. Еще чуть-чуть и он уедет.

— Теар! — закричала я, но стража захлопнула перед моим носом двери.

— Не положено, госпожа, — строго пробубнел первый.

— Король запретил, — вторил другой.

— Ух, ненавижу вас! Если вам двоим отрубят руки или вспорят живот, даже не думайте приходить ко мне за лечением! — буркнула себе под нос, хотя понимала, что это неправда.

«Какая глупая» — шептала я себе, возвращаясь в королевское крыло. Желание увидеть напоследок Теара уступило место страху. Поддавшись своему порыву, я сегодня подвергла опасности не только себя, но и его. О чем я думала? Если бы король узнал, все могло кончиться плачевно… Каждый раз я поддаюсь своим порывам, не могу вовремя остановиться. Когда-нибудь это сыграет со мной злую шутку.

Масла в огонь подливал и тот факт, что Шанти получила возможность проститься с Теаром. Хотя, может и хорошо, что меня не пропустили? Представляю эту картину, как мы вдвоем наперегонки бежим к принцу, чтобы первой ухватить кусочек его внимания. Я засмеялась от комичности этой ситуации.

Вечером Меида, как и всегда, пришла приготовить меня ко сну. Мне было тоскливо, и когда она закончила процедуры, я предложила ей выпить вина. В первый момент она засмущалась, но я была весьма настойчиво. Устроившись на коврике среди подушек, мы потягивали сладкое южное вино.

— Принц уехал сегодня утром, госпожа.

Я согласна кивнула. Это я знала и так.

— Я молилась все утро за его жизнь и здоровье, — продолжила Меида. — Он нужен своему народу. Иначе, каково нам будет, если останется только безумный король?

— Поосторожнее, Меида, не бросайся такими словами, — осторожно ответила я. Служанка считала меня подругой, и не стеснялась говорить то, что думает. Я переживала за нее. Конечно, я никогда не предам ее, но ее неосторожность может сыграть с ней злую шутку.

— Разве я не права, госпожа? — она понизила голос до шепота. — Лучше бы сам король отправился воевать. Он такой увалень и недотепа, что его убили бы первой же стрелой.

Меида глупо хихикнула. Вино развязало ей язык еще больше, чем прежде. Я была согласна с ее словами, но скромно промолчала.

— Принц Теаронир стал бы новым королем. Вот тогда бы зажили! — Меида откинулась на подушки, разлив вино на ковер. Потянувшись, она вернулась в прежнее положение. — Он все делает для народа, пока брат только грабит казну и мучает девиц. А ты знала…

Меида остановилась на полуслове и икнула. Я хихикнула. Служанка подняла ладонь, жестом прося меня не смеяться. Только она собралась продолжить речь, как икнула снова. Я прыснула от смеха. Меида строго посмотрела на меня, но видя мое веселье, засмеялась тоже. Мы хохотали до слез, пока служанка не переставая икала.

— А вы знали, что не все приказы короля доходят до исполнения? — наконец продолжила Меида, наконец успокоившись.

— О чем ты? — я была заинтересована.

— Принц Теар не давал многим распорежениям выйти в свет. Если бы все приказы короля были исполнены, народ бы уже был разорен, — Меида стала серьезной. — Безумец сам не понимает, что творит. Ему нет дела до простого народа — лишь бы в казне было побольше золотишка для новых пиршеств и шлюх. Поэтому король отсылает его. Он не знает, но он чувствует, что принц ему мешает.

— Но откуда ты знаешь? — изумленно прошептала я.

— Слуги много чего знают, — горделиво сказала Меида. — Мы все видим и все слышим. Мы знаем все, что происходит в этом дворце. Даже о том, как вы смотрите друг на друга с принцем.

Слова оказались неожиданностью для меня, и я изумленно подняла брови. Меида добродушно засмеялась, видя мое краснеющее лицо.

— Не бойтесь, я вас не выдам, — смеялась служанка.

Меида покачиваясь поднялась на ноги, и собрала пустые бокалы и бутылку. Поставив их на поднос, она направилась к двери. Я лишь надеялась, что она не расколотит стекло в коридоре.

— Мы хотим, чтобы страной правил Теаронир, — задумчиво сказала девушка уже перед выходом. — И ему не помешала бы хорошая королева.

Я лишь кивнула в ответ, и Меида покинула меня. Но уже оставшись наедине с собой, я стала размышлять о ее словах. Мне показалось странным звучание некоторых фраз. Я явно не улавливала здесь какой-то скрытый смысл. Я боролась со сном, пытаясь понять, но вино сделало свое дело. Этой ночью я спала так крепко, как никогда в этом дворце.

24

Элия

Прошло уже более двух недель, как Теар уехал. Вестей с поля боя не было, и я беспокоилась. Король не посвящал меня в такие важные дела, но Меида и другие слуги всегда все знали, а рассказать им мне было нечего. Меня беспокоила война и сложившаяся ситуация. Мои земляки погибали сейчас под мечами и стрелами южан, а я молилась богам, чтобы их враг выжил.

Устав от постоянной тревоги и чувства вины, я решила расслабиться в купальнях. Служанки набрали бассейн и добавили в воду травы. Ароматный пар клубился над поверхностью воды, наполняя легкие влагой.

Я нежилась в горячей воде, откинув голову на бортик бассейна, когда в купальню вошли. Стража не могла никого пропустить, пока я в купальне, и я встревоженно открыло глаза. Передо мной стояла Шанти.

Я было потянулась к полотенцу, но она откинула его ногой.

— Тебе это не нужно, милая, — сладко пропела любовница принца. — Дай мне взглянуть на ту красоту, что ты скрываешь.

Я замерла, не зная, что делать. Шанти присела на кушетку и самодовольно смотрела на меня. В купальне повисла тишина. Девушка явно пришла сюда намеренно. Стража пропустила ее, значит она с ними в сговоре. Никто не придет на помощь, если она вдруг решит утопить меня. Я поежилась несмотря на то, что вода была горячей.

— Признай, ты его околдовала? — зло прошипела Шанти. — Я же вижу, как принц смотрит на тебя. Как он мог положить глаз на такую страшилу?

Презрение сквозило в каждом ее слове. Я всей кожей