– Я пришел не помогать белоглазым, – ответил Альберт. – Я здесь потому, что мать попросила меня приглядеть за дедушкой.

Джозеф Вейлор улыбнулся:

– За мной не нужно приглядывать, – проговорил он, – а уж тем более мальчишке, который вырос в резервации.

– Этой зимой несколько белоглазых из Дугласа приехали в Мескалеро, – рассказал Альберт. – Они повесили на доске объявлений листок, в котором приглашали апачей-разведчиков стать проводниками для экспедиции в Мексику. Они спрашивали людей, жив ли еще кто-нибудь из тех, кто помнит старые времена. Нашли несколько старух, которые когда-то жили в Сьерра-Мадре – Синих горах, как мы их называем. Есть еще те, кто был детьми или подростками, когда мы подчинились. А из старых разведчиков остался один мой дед. Он уперся и настоял, что пойдет. Отговорить его мы не смогли. И он так и не сказал, почему.

Я взглянул на старика. Тот смотрел на юг. И явно не намеревался больше разговаривать.

30 апреля 1932 года

На равнине близ Агуа-Преты, Сонора

Я пишу это на койке на нашем первом привале неподалеку от Агуа-Преты. Сегодня утром Большая экспедиция к апачам официально выступила из Дугласа, штат Аризона, пройдя парадным маршем по улицам города. Перед входом в «Джей-Си-Пенни» была сооружена трибуна, с которой мэр в окружении Оргкомитета со своей обычной напыщенностью произнес духоподъемную напутственную речь. Моя камера стояла на штативе в углу трибуны, дабы запечатлеть всю сцену для потомков.

Перед колонной экспедиции шествовали музыканты местного университета. Они прошагали по Мейн-стрит, по обеим сторонам которой выстроились жизнерадостные провожающие, выкрикивая добрые напутствия. Разбрасывали конфетти. Сразу за оркестром шли мексиканские кавалеристы в парадной форме во главе с великолепным полковником Каррильо верхом на пританцовывавшем белом коне. Полковник картинно махал рукой провожающим. В небе над колонной выделывал всевозможные трюки Спайдер Кинг: он то спускался совсем низко, то покачивал крыльями, то заставлял присутствовавших замирать от страха, исполняя «мертвые петли». За мексиканцами шествовали волонтеры, числом примерно пятьдесят, впереди выступал богатый молодой человек с Востока Уинстон Хьюз, из семьи стальных королей; он гордо нес американский флаг. Волонтеры были одеты по-разному – к то-то в полувоенную форму эпохи Великой войны, кто-то в прикид кавалеристов времен Тедди Рузвельта. А многие щеголяли в модных обновках, купленных в главном универмаге Дугласа: в рубашках на кнопках и кепи, ковбойских штанах и сапогах со шпорами и в новехоньких ковбойских шляпах. А не любящий походить на других модник Толли Филлипс облачился в предназначенное для сафари хаки от «Аберкромби-энд-Фитча» и пробковый шлем, как если бы он направлялся в африканский буш. Он посылал толпе воздушные поцелуи.

За волонтерами следовали сотрудники экспедиции, примерно тридцать человек – к онюхи, ковбои, различные помощники. Они вели лошадей, мулов и ослов. Гарольда Браунинга, того самого портье-англичанина из гостиницы «Гэдсден», вынудили стать камердинером Толли. Тот еще наездник, Браунинг неуклюже болтался на спине некрупного белого ослика, причем ноги его едва не волочились по земле.

Шествие замыкали проводники-апачи, Джозеф и Альберт Вейлоры, верхом на мулах. На головах у них красовались красные банданы – непременный атрибут разведчиков былых времен, который позволял отличить их от тех индейцев, на которых велась охота. Толпа странно реагировала на их появление: то и дело слышались свист и шиканье, на многих лицах застыло выражение глубокой неприязни, которую южане до сих пор питали к апачам. Джозеф не обращал на это внимания и бесстрастно смотрел прямо перед собой. Зато Альберт бросал на зевак злобные взгляды. Он немного отстал и, заметив меня на трибуне, выхватил из седельной сумки ружье, потряс им над головой и испустил оглушительный индейский боевой клич, от которого толпа пришла в большое волнение. А потом догнал колонну.

Выступление из Дугласа носило откровенно церемониальный характер. За пределами города все спешились, погрузились в автобусы и поехали в Мексику. Припасы и оборудование отвезли на грузовиках. Большую часть дня экспедиция потратила на то, чтобы пройти мексиканскую таможню. Чтобы избежать неудобных вопросов, зачем вооруженные американцы пересекают границу, президент Ортис Рубио выдал на имя каждого члена экспедиции охотничий билет, позволяющий ввозить в страну спортивное оружие – карабины или ружья.

На равнине совсем рядом с Агуа-Претой нас ждал удобный лагерь. Не успели мы туда прибыть, как мексиканцы устроили под гигантским навесом грандиозный парадный обед. Столы были накрыты по всем правилам, официанты в белых фраках разносили коктейли, оркестр играл марьячи, и добровольцы при свете керосиновых фонарей танцевали с девушками, которых привезли из города на автобусе, как и некоторых почетных гостей.

Мэр Карджилл и члены Оргкомитета с женами также приехали на праздник в лагерь. Здесь к ним присоединились мэр Агуа-Преты, «президенте» Рожерио Лорето и даже сам губернатор Соноры, Фаусто Топете. Я с изумлением наблюдал, как из одного из припозднившихся автобусов выгружается Уэйд Джексон с тяжелой сумкой и камерой.

– А вы-то что здесь делаете, Большой Уэйд? – спросил я его.

– Ты не поверишь, сынок, – проговорил он с отвращением, – но я отправляюсь с вами. Эта ослиная задница, редактор, в конце концов заставил меня поехать. Говорит, нам нужны два фотографа, чтобы подменяли друг друга, если с одним из нас что-то случится… ну, например, я копыта откину от сердечного приступа.

Среди привезенных на праздник девушек была и Магдалена, и я заметил, как она в дальнем углу площадки под тентом разговаривает с шефом полиции Гетлином. За всей этой суетой с приготовлениями к отъезду я на прошлой неделе ее почти не видел и даже не попрощался. Я подошел к ней.

– Не думал, что увижу вас, Магдалена, – сказал я ей.

Она не подняла на меня глаз, похоже, плакала.

– Что с вами?

– С ней все в порядке, – нетерпеливо перебил Гетлин. – Чем могу служить, мальчик? Мы с молодой леди говорим о деле.

– О каком деле? – спросил я.

– О таком, какое вас не касается.

– Они забирают некоторых из нас с собой до Бависпе, Нед, – сказала Магдалена. – В этом городе живет моя семья. Я не хочу ехать.

– Зачем вы берете с собой девушек? – спросил я Гетлина.

Он улыбнулся своими тонкими противными губами:

– В мои многочисленные обязанности входит обеспечение развлечений для наших избранных добровольцев.

– Значит, вы теперь еще и сутенер, шеф? – в ырвалось у меня, прежде чем я успел подумать.

Я даже не заметил движения, которым он схватил меня за горло. Затем придвинулся ко мне так близко, что я чувствовал запах у него изо рта.

– Ты кем себя вообразил, сучонок? – выплюнул он мне в лицо. –