субботу в конце марта 1976 года отец сказал Виктории, что собирается в дальнюю поездку, и назначил прощальное свидание в кафе-мороженом «Эль-Пасо» рядом с ее домом. Мать спросила разрешения у бабушки, но та запретила ей ходить – пусть кавалер уходит несолоно хлебавши. Безумно желая все же увидеться, девушка выскользнула из дома и рассказала Пабло, что произошло. Отец возмутился, что упрямая мать Виктории не позволила дочери даже попрощаться с ним перед разлукой на несколько месяцев, и он решил пойти ва-банк: сказал девушке, что продолжать в том же духе невозможно, и предложил бежать в Пасто на юге Колумбии, чтобы там пожениться. Недолго думая, мать согласилась.

Они переночевали в доме Густаво и его жены, которые без вопросов предоставили им убежище. Тем временем дядя Марио в ярости искал отца, чтобы убить его за то, что он развратил «невинного ребенка», как он называл сестру. Пара попыталась как можно скорее добраться в Пасто, но единственное, что они смогли – вылететь в Кали и ждать там нужного рейса.

Семья Энао в отчаянии перерывала Ла-Пас и окрестности, расспрашивая всех, кого только можно, пока, наконец, не выяснила, что беглецы отправились в Кали и должны были просидеть там шесть часов до самолета в Пасто. Бабушка Нора позвонила своей матери Лоле, жившей неподалеку от кафедрального собора в Пальмире, и попросила ее перехватить блудную дочь и ее ухажера в Кали и не дать им улететь.

Альфредо и Ригоберто, два лучших друга отца, уже отправились в Кали на грузовике, также надеясь найти Пабло и Викторию. Когда же они приехали в аэропорт, то стали свидетелями того, как отец успешно заверил прабабку в своем желании жениться на моей матери.

Пабло был настолько убедителен, что Лола предложила им поехать с ней в Пальмиру, будучи уверена, что сможет уговорить местного епископа поженить их: у Лолы были обширные связи среди духовенства, поскольку она уже давно жила рядом с кафедральным собором и, кроме того, активно помогала заключенным и местным беднякам. Так что в итоге разрешение церкви действительно было дано без проблем, и Виктория с Пабло поженились, пусть и без пышной церемонии. Мать несколько дней ходила в той же одежде, в которой сбежала из дома – трикотажных штанах цвета хаки и оранжево-бежевом свитере. Альфредо и Ригоберто, большие шутники, вручили молодоженам их единственный свадебный подарок – открытку с искренними соболезнованиями: «Поздравляем с прискорбной ошибкой, которую вы только что совершили».

Свой недельный «медовый месяц» молодожены провели в одной из комнат дома прабабушки, а затем вернулись в Ла-Пас, где еще несколько месяцев прожили в комнатушке дома, который отец одолжил тете Альбе Марине. Каждое утро мать готовила жареные плантаны[28] – любимое блюдо отца: резала на маленькие кубики, кидала в омлет с зеленым луком и подавала с белым рисом, мясом на гриле и салатом из свеклы, а также со стаканом холодного молока и маленькой толстой лепешкой из кукурузной муки.

И хотя моей матери не особенно нравится вспоминать об этом, – как промолчать о постоянных изменах отца? Не прошло и нескольких недель после свадьбы, когда до Виктории дошли первые слухи о его похождениях. Она молча страдала и плакала, а Пабло уговаривал и успокаивал ее: именно она – любовь всей его жизни, их брак будет вечным, все это происки злобных завистников, которые только и хотят, что разлучить их… В каком-то смысле эти его уговоры оказались пророческими: отец и мать были вместе, пока смерть не разлучила их, несмотря на то, что все это время он продолжал ей изменять.

Один из первых тайных романов Пабло завязал с директрисой местной средней школы. Затем он несколько месяцев встречался с хорошенькой юной вдовой известного вора. Завоевывать девушек было для него чем-то вроде спорта: он не мог устоять перед любой возможностью соблазнить кого-то. Как-то раз одна крупная медельинская компания устроила вечеринку в отеле «Интерконтиненталь», на которую пришли родители и несколько тетушек. К полуночи отец устроил так, что мать ушла домой, а сам продолжил танцевать. Спустя час он уже миловался с женой одного из своих работников, что, разумеется, привело тетушек в ярость, и одна из них прямо на месте влепила ему смачную пощечину.

Но относительное спокойствие, царившее в доме отца, было нарушено лишь 7 июня 1976 года звонком одного из его сотрудников: агенты из Административного департамента безопасности обнаружили партию кокаиновой пасты в грузовике из Эквадора, но готовы пропустить груз в Медельин за соответствующие деньги. Пабло, поверив, согласился на сделку и стал ждать прибытия агентов в город, чтобы заплатить им взятку.

В пять часов следующего утра он получил известие, что сыщики ждут его в кафе-мороженом на оптовом рынке Медельина «Ла-Майориста». Отец позвал с собой дядю Марио, который, в свою очередь, позвонил Густаво. Еще в машине Пабло отсчитал пять тысяч долларов – плату агентам за молчание.

Но все это было ловушкой. Сыщики не намеревались брать взятку: напротив, они планировали схватить всю банду и конфисковать девятнадцать фунтов кокаиновой пасты, спрятанные внутри запасного колеса грузовика. Они дождались, пока отец предложит им деньги, а затем объявили, что арестуют его, Марио, Густаво и обоих водителей грузовика за участие в незаконном обороте наркотиков и дачу взятки.

Всех пятерых немедленно увезли в тюрьму департамента в Медельине, а на следующее утро перевели в тюрьму «Бельявиста» в городе Бельо. В записи о прибытии в пенитенциарное учреждение отец получил идентификационный номер 128482. На снимке, сделанном там же, он улыбается, уверенный, что его пребывание в тюрьме будет недолгим.

Тем не менее, первые несколько дней в исправительном учреждении оказались для отца, Марио и Густаво тяжелыми из-за слухов о том, что они трое были полицейскими под прикрытием и собирали сведения о бандах, чьих представителей можно было встретить в тюремном дворике. Сплетня разрослась до таких масштабов, что их даже предупредили, что в одну из ночей на них нападут.

Все в одночасье переменилось, когда один из заключенных, с которым отец не был знаком, сказал остальным, что эти трое не стукачи, и их стоило бы оставить в покое. Опасность буквально испарилась. Неожиданным благодетелем оказался Хорхе «Черный» Пабон, отбывавший короткий срок и сполна наслышанный об отце. Позже эти двое остались в близких отношениях, и годы спустя Пабон сыграл ключевую роль в становлении картелей Кали и Медельина. Впрочем, хотя вмешательство Хорхе и улучшило ситуацию для отца, для Марио и Густаво «Бельявиста» по-прежнему оставалась враждебным и опасным местом.

Именно там, в толпе и зловонии, моя мать узнала, что беременна. В один из дней, когда она пришла встретиться с мужем в сопровождении жены Густаво и тети Альбы Марины, ее стошнило в очереди