* * *

На берегу сидит красавица моя

И нюхает цветок, добытый из ручья,

Но водяной цветок, увы, совсем не пахнет,

Пусть буду я цветком, ах, как запахну я!

* * *

На горе на крутой пусть мы будем вдвоем — я и ты,

На лужайке весной пусть мы будем вдвоем — я и ты,

А настанет пора с этим светом навеки проститься,

И в могиле одной пусть мы будем вдвоем — я и ты.

* * *

Боль в затылке моем до чего же сильна!

В тех мучениях девушки стройной вина,

С ней бы рядом уснуть по велению сердца

И не знать, что там в мире — зима ли, весна.

* * *

Померанец систанский, кашмирский гранат,

Грудь хрустальна твоя, а пупок — словно сад,

Ночь поспать бы с тобой, позабыл бы я разом,

Как затылок трещит, лоб и зубы болят.

* * *

Была я фисташковым деревцем в знойных песках,

Ты не дал мне пить, о мой месяц златой в небесах,

Ты не дал мне пить, и, однако же, я зеленею,

Спасибо, дожди и снега посылал мне Аллах.

* * *

В горах отыскал я голубку-птенца,

Привыкла и чтит меня, словно отца,

Не знал я, что будет голубка лукавить:

На горы родные глядит без конца.

* * *

И раздвоился путь пред нами вдруг, о горе!

Со мной расстался мой любимый друг, о горе!

Со мной расстался друг, уехал в дальний край,

Он там себе найдет других подруг, о горе!

* * *

Я желт, как абрикос, так страстью я томим,

Я стебель тростника, я стал внутри пустым,

Я стал внутри пустым, как трубка у кальяна,

И скоро превращусь в табачный зыбкий дым.

* * *

Лунная ночь, этот свет серебристый — мой враг,

Тьма непроглядная, плотной завесою ляг,

Косы подруги моей оплетают мне шею.

Славен Аллах! Самый лучший мой друг — это мрак.

* * *

Переулками бегу быстрей, быстрей

К нежной розе, — целовать бы ноги ей!

Три дневных пройду я за ночь перехода,

Только б знать, что будет розочка моей!

* * *

О, стройная, обожествил тебя я,

В проулке этом полюбил тебя я,

Незрелым виноградом ты была,

В сладчайший сахар превратил тебя я.

* * *

Что за вечер! — поглядите, мусульмане!

Соловей хмельной распелся в гюлистане.[54]

По кустам, по веткам скачет соловей.

Разлучили нас, тоска подобна ране.

* * *

Шел я мимо древней башни крепостной,

Дочку гебров[55] повстречал я под стеной.

Говорю ей: «Подари мне пять лобзаний». —

«Что ты, слеп? Ведь рядом мой отец родной».

* * *

На фисташковом дереве белою птицей была я,

Небо бросило камень, упала я, крылья ломая,

Огляделась когда, нет вокруг ни друзей, ни родных,

Только пыль одиночества все покрывает седая.

* * *

Твой перстень золотой хорош, но мне-то что!

Ты к сотне ухажеров льнешь, но мне-то что!

Круглятся груди у тебя, как два граната,

Ты для других их бережешь, но мне-то что!

* * *

Пусть на голову хлынет поток проливной,

За красу Масуме расплачусь головой,

Только знать бы, что я Масуме не противен,

Стал бы ждать я, пока она станет вдовой.

* * *

Три айвовых плода и гранатов три штуки

Отнеси моей милой, без лишней докуки,

Если вдруг не окажется дома ее,

Все по счету отдай ее матери в руки.

* * *

Ростом любимая ни высока, ни мала,

С розовый куст высотою она подросла.

Жертвою стать я готов ради жизни любимой,

Где б ни была она, всюду слышна ей хвала.

* * *

О Зохра, пышнокудрая дева, постой!

Видно, с детства к тебе я привязан судьбой.

Ты давно обещала мне пять поцелуев,

Два уже получил я, но три за тобой.

* * *

Между нами такая бескрайняя даль! Как нам быть?

Ты — Лейли, я — Меджнун. Ай, какая печаль! Как нам быть?

Между мной и тобою гора поднялась в поднебесье.

Ты — стекло, моя милая, сам я — хрусталь. Как нам быть?

* * *

Поклон тебе, привет тебе, мой свет,

От всей души тебе я шлю привет,

И в этот час, когда пишу посланье,

Мой лист весь в каплях слез, им счету нет.

* * *

Видел я, ты на крыше высокой младенца качала,

И хотя ты с другим, а теперь еще матерью стала,

Я по-прежнему твой и — светилами всеми клянусь! —

Жив надеждой, что наша любовь повторится сначала.

* * *

Ай, как тяжко! Мне не вынести чужбину,

Цепь на шее, прогневил, видать, судьбину,

Ты сними, судьбина, с шеи эту цепь,

Прах чужбины не стряхну с полы, не скину.

* * *

Устами я тянусь к твоим устам,

Как малый агнец тянется к сосцам,

И так мои уста к твоим привыкли,

Что не дают уснуть мне по ночам.

* * *

Под праздник подруга святому пошла поклониться,

Вспотела бедняжка, покуда дошла до гробницы,

От сильной жары изнывает подруга моя,

Аллах, повели этим тучам на землю пролиться.

* * *

Влюбленный и души лишен, и головы,

И веры, как мураш меж стеблей