— Ну вот ещё! И вообще, будешь меня свободы лишать, я жениху своему пожалуюсь! — ляпнула, как казалось, сдуру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Быстро ты смотрю, с Исаевым спелась, покаталась как сыр в масле и уже не против замуж. Что и даже на родного брата жаловаться к нему пойдёшь? — спросил Костя, с мерзким заискивающим взглядом.

— А и пойду! Ты же меня не за родную сестру держишь, а словно за буйной коровой следишь! Сказала отстань! Не отстанешь, пожалуюсь и никаких благ ты от Исаева не получишь! — я гордо вздёрнула нос и смотрела на поникшего братца с победой.

— Да иди ты куда хочешь! Буйная! — брат сам кинулся к калитке, и отперев её, стал пропускать меня вперёд, — Иди, вот никто тебя не держит, — глазёнки Кости трусливо бегали из стороны в сторону, и в целом он боялся смотреть мне в глаза.

— Трусишка зайка серенький под ёлочкой скакал, — распела этот куплет медленно, выходя за ворота, и брат мне даже слова не сказал.

После такой реакции Кости на эту мою угрозу, шла к Сашке и думала, какая же я дура! Почему мне раньше эта мысль в голову не пришла? Давно могла и надо было припугнуть Исаевым хотя бы братьев. Тогда только отец дышал бы мне в спину, а он чаще занят работой и свободы было бы больше без его верных помощников.

Александру я нашла на садовых качелях во дворе и сразу присела к ней.

— Чего радуешься? — спросила подруга, оценив мою радостную улыбку от уха до уха.

— Сашка-а-а! И-у-у-у! — запищала от радости, прежде чем похвасталась, — Исаев мне сегодня денег дал! — поделившись с подругой и вздохнула спокойно, пытаясь сдержать эмоции.

— И много дал? — без настроения буркнула Александра.

— Он пять тысяч дал и маминых ещё три итого уже восемь выходит. На комнату должно хватить, но я ещё соберу. Исаев уже спрашивал про платье и обещал денег дать. Кстати, никакой он не жмот, ну то что дичку опавшую в рубашку собрал это фу, конечно, но денег не зажилил. Кольцо опять же недешёвое подарил. Совсем он не жмот как ты говорила.

— О да, колечко шикарное и я бы его купила, продай? — предложила Саша, взяв меня за руку, чтобы полюбоваться блеском камней на вечернем солнце.

— Как же я его продам? — выкрутила руку и спрятала сразу обе в карманы, — Исаев же заметит, что кольца нет.

— Так ты потом, когда сбежишь, тогда и отдашь, а деньги я могу тебе прямо сейчас дать.

— Да? — спросила с сомнением, колечко мне так нравилось, что продавать его даже подруге я не хотела.

— Ну смотри, я тебе могу пять тысяч за него дать. А в ломбарде больше двух с половиной ты за него не выручишь, — убедительно рассуждала подруга, но я и за две с половиной не хотела и пять мне за него было не надо.

— Давай сделаем так, если мне хватать денег не будет, тогда оно твоё.

— Идёт! Померить дай! — с радостной улыбкой Александра потребовала положить кольцо на ладонь.

Нехотя сняла колечко и передала его подруге, с надеждой, что Сашке оно никуда не налезет.

Налезло.

Село как влитое, но только на указательный палец.

— Класс! — Саша любовалась кольцом, а я сдерживала внутреннее желание это прекратить скорей.

— Тебе идёт, снимай скорей, — потребовала свою прелесть обратно, но вернуть её оказалось не так-то просто.

— Конечно идёт. У меня пальцы длинные и тонкие мне оно больше подходит, на твою руку надо что-то побрутальней. Такое изящное украшение на твоей руке всё равно что седло на корове. Смотрится странно, — заявила Саша, даже не собираясь снимать моё кольцо!

— Саша, не выдумывай! У меня пальцы твоих может и короче, но у нас и рост с тобой разный. Я не такая каланча, как ты, так что, снимай моё колечко! — потребовала более настойчивей, злясь на подругу и её слова о моих пальцах. 

Сравнила меня с коровой, тоже мне кобыла першеронская! 

— Да я же пошутила! — рассмеявшись, Александра кинулась меня обнимать и после вернула кольцо, — Так свадьба ты говорила в сентябре? 

— Да, на восьмое сентября заявление приняли, ближе дат не было, это Исаев выбирал, всё не терпится ему. — в койку меня затащить хочет, это я уже Сашке не сказала, но подумала. 

— Так и как ты сбегать собралась? — с удивлением возмутилась Сашка.

— Эм, обыкновенно, а что? — не поняла, что её не устроило.

— А учёба-то тю-тю! Документы до двадцать второго августа только подать можно, я приказ буквально неделю назад видела, — с нескрываемой паникой объяснила Саша, в то время как я была абсолютно спокойна. 

— Ну и что? Сбежать в город и обязательно учиться с этого года, что ли? Я работу сразу найду, нам же надо будет и жильё оплачивать, и жить на что-то. Так что учёба в этом году пролетает, да я и так не надеялась. Знала же, что отец денег не соберёт. 

— На заочное тогда, но там, я точно не помню, но, кажется, и вовсе до восемнадцатого документы принимают, — предлагала Саша, но я со всей этой предстоящей аферой стала такой трусихой. 

— Нет, это документы надо брать, в город ехать, а братья и отец с меня глаз не спускают. Вдруг узнают? Нет, я тогда и сбежать не смогу. Тише едешь, дольше будешь, к чему торопиться? 

— Ну как знаешь, а вообще, не тащила бы ты мать с собой, тогда жить в общаге, а денег соберёшь и до конца учёбы работать не надо будет. Подработки есть опять же, промоутером, мерчандайзером или листовки раздавать.

— А это опять подавать документы. Нет. Я так рисковать не могу, да и маму я не оставлю. Отец её сожрёт из-за моей выходки, он уже предупреждал. 

— Жесть!

— Она самая, — согласилась с подругой, окончательно растеряв всё хорошее настроение. 

Глава