«К черту все!» — пробубнила себе под нос и ускользнула из бальной залы. Мне нестерпимо захотелось одиночества и тишины, и я смело зашагала по направлению к цветущему парку, уже утопающему в мягкой вечерней дымке.

Я надеялась затаиться здесь ненадолго и перевести дух, выбрала небольшую лавочку, спрятанную за кустами чайных роз, плюхнулась на самую середину, совершенно не заботясь о пышном платье и дорогой ткани, и устало закрыла глаза, глубоко вдыхая прохладный воздух.

— Что ты вытворяешь, Амалия, чего добиваешься? Желаешь, чтобы я в порыве ревности бросил вызов этому сопляку и убил его? Или я настолько наскучил тебе, что ты надеешься, что исход будет другим? Мечтаешь о положении богатой вдовы, дорогая? — грубый мужской голос со странным акцентом, выдающем в нем иностранца, заставил меня вздрогнуть, подскочить и тут же оглянуться по сторонам.

Оказалось, я стала невольным свидетелем чьей-то любовной драмы, которая разворачивалась прямо на моих глазах.

Мужчина и его спутница не могли увидеть меня с такого положения, зато я прекрасно видела и слышала все происходящее и не могла удалиться, не выдав своего присутствия при этом.

— Оливер, ты ведешь себя, как ребенок! — фыркнула в ответ женщина, нисколько не страшась угрожающего тона своего спутника.

Она, как и я с комфортом устроилась в беседке и, сложив руки на груди, спокойно испытывала терпение этого незнакомца своим наглым и самоуверенным взглядом.

Я испуганно сжалась, услышав грозный рык, явно доведенного до бешенства мужчины. Он был очень высок и широк в плечах, он казался огромным медведем, рядом с маленькой хрупкой пичужкой. Но эта птичка явно не боялась своего спутника.

— Я не позволю тебе так себя вести, мы немедленно покидаем дом Градовых, пока они не лишились единственного наследника! — грозно нависая над женщиной, произнес он.

— Я никуда не поеду, Олли! И тебе придется усмирить свой звериный нрав! Ты мой муж, и никто не посмеет позариться на то, что принадлежит тебе! Но если ты испортишь мне еще один приятный вечер, то клянусь всеми святыми, что я испорчу тебе всю жизнь! — грозно отозвалась бесстрашная девица и оттолкнула от себя своего ревнивого супруга.

— И никаких тайных дуэлей! Я все равно обо всем узнаю! Даже не приближайся к нему! Роман виновен лишь в том, что, в отличие от тебя, способен вести себя как настоящий джентльмен и способен быть внимательным кавалером, а не демонстрировать свою мощь и заявлять права за каждым углом.

— Ни одного танца мы не проведем вместе, сегодня я хочу быть счастливой и наслаждаться обществом, я не желаю видеть твой хмурый вечно недовольный взгляд, — она порывисто развернулась и торопливо зашагала к особняку.

Мужчина снова издал звук, больше всего напоминающий рев раненного зверя, и, прислонившись лбом к стволу дерева, ударил по нему тяжелым кулаком.

— Что же ты делаешь со мной, мерзавка!

Я порядком замерзла и старательно растирала плечи, пытаясь согреться.

«Почему же он не уходит?»

Незнакомец сжимал кулаки в бессильной злости и… никуда не торопился.

«Отец наверняка уже рвет и мечет!» — с досадой подумала я, с тоской осознавая, что порядком задержалась и теперь не смогу оправдаться перед родителем за свое длительное отсутствие.

Прикусив губу, я заставила себя подняться и, гордо вздернув подбородок, попыталась пройти мимо застывшего мужчины, точнее я планировала обойти его, но он отреагировал на первое же мое движение, тут же развернулся и словно хищник направился в мою сторону, обогнув злосчастные кусты розы в несколько шагов.

— Что вы тут делаете? — смерив меня суровым взглядом, спросил незнакомец.

«Решил вылить всю злость на меня? Увы, но мне и без вас есть кого опасаться!»

— Я надеялась найти здесь уединение, уважаемый… как вас там! — со злостью буркнула я.

Мужчина удивленно разглядывал обнаглевшую девчонку, совсем ребенка, которая позволила себе ничуть не меньше дерзости, чем его собственная супруга.

Я тоже окинула его смелым изучающим взглядом. Вблизи он оказался еще выше и здоровее, а взгляд его казался еще более суровым и опасным. Как же жена могла выдерживать такое день ото дня и еще и открыто заигрывать с другими в присутствии мужа.

— Я тоже, надеялся, что никто не станет подслушивать здесь, нагло притаившись в кустах.

Я покраснела от злости, сжала руки в кулаки и грозно уставилась в лицо этого иностранца.

— Ну, знаете ли, я не стала выдавать своего присутствия, надеясь не задеть ваших чувств и не смутить, надеясь, что вы уйдете и не узнаете об этом досадном факте. Я не из тех, кто сплетничает и распускает слухи, так что вам не о чем беспокоиться!

— Я очень не люблю, когда меня обманывают, юная леди! — предупреждающе пророкотал он.

— Я — тоже! — четко и раздельно произнесла я.

— Предлагаю заключить сделку! — вдруг произношу, снова поднимая глаза и заглядывая в сумрачные омуты незнакомца. Он пугал меня, но я не хотела лишаться его общества: казалось, что рядом с таким человеком отец ни за что не осмелится наброситься на меня.

На лице мужчины отразились удивление и презрение.

— Очень глупо с твоей стороны рассчитывать на что либо, девочка, — никто из нас по-прежнему не стремился назвать своего имени, да и к чему они нам?

— Потанцуйте со мной этим вечером на глазах у моего отца, и я никогда и никому ничего не скажу, даю вам слово! — неожиданно даже для самой себя выпалила я.

Незнакомец изучающе склонил голову, словно перед ним был кто-то совершенно безумный.

— На что же ты рассчитываешь, неразумное дитя? Я уже женат и совершенно не интересуюсь девочками вроде тебя, — с издевкой отозвался он.

— Вы говорите мне правду? — не моргнув и глазом, уточнила я.

— Абсолютную! — кивнул мужчина.

— Тогда вы мне подходите! — уверенно отозвалась я.

Мужчина прищурился, что-то выискивая в моих глазах, я же, бросая вызов незнакомцу, едва сдерживала предательскую дрожь. Но откуда столько волнения и трепета во мне? Я снова хожу по лезвию ножа, провоцирую отца, пытаясь избежать уготованной участи, пытаясь противиться его воли, отчетливо сознавая, что, выиграв сегодняшнюю войну, я вернусь домой и снова стану жертвой. Но нет, меня пугает вовсе не это! Незнакомец вызывает во мне странные чувства, нечитаемые и непереводимые на человеческий язык, когда все твое существо испытывает страх и почти ужас и все же отчаянно рвется к свету, не боясь опалить тонкие крылышки…

Я заставила себя отвести взгляд и направилась к парадной.

— Что ж, странная девочка, пожалуй, я могу согласиться на твои условия, — отозвался мужчина и молчаливой тенью последовал за мной.

Кажется, плечи расправились сами собой, а подбородок горделиво задрался вверх: того и гляди, начну царапать им высокие потолки особняка.