– Когда вы встречались в последний раз?

– Хороший вопрос. Я не записываю личные встречи в свой ежедневник… Думаю, месяц назад или около того.

– Здесь, у вас дома?

– О да. Иногда мы договаривались встретиться в пляжном кафе в Нордорфе или здесь, в Небеле, в каком-нибудь ресторанчике. Зависело от времени года.

– О чем вы говорили?

– Не могу вам точно сказать. – Бергендорф улыбнулся. – Думаю, ни о чем особенном, так, светская болтовня. Но я и правда не понимаю, как это может вам помочь.

– Кто из вас предложил встретиться?

Пожав плечами, Бергендорф сказал:

– Может, я. Уже не вспомню.

– Господин Болен вел себя странно или необычно?

– Странно? Нет, я бы заметил. Конечно, я знал его недостаточно хорошо, чтобы отметить все тонкости его настроения… Но в общем и целом он был таким же, как всегда. Очень вежливым и невероятно обходительным.

– Вы живете один?

– Да. Конечно, у меня часто бывают гости – друзья, бывшие деловые партнеры, – сказал Бергендорф и, прочистив горло, добавил: – Полагаю, вы спрашиваете о моей жене? Жены у меня нет, точнее, больше нет. Я уже пятнадцать лет как в разводе. Может, вы все-таки хотите выпить? Кофе, чай?

– Большое спасибо, господин Бергендорф, но нет. Вернемся к вашей последней встрече с господином Боленом. Когда именно она состоялась и сколько продлилась?

– Час или два. Мы встретились после обеда, кажется, это было в среду. Да, точно. В среду ровно месяц назад.

– Каким способом вы обычно договаривались о встрече?

Нахмурившись, Бергендорф ответил:

– Госпожа старший комиссар, я не знаком с процедурой полицейского расследования, но ваши вопросы кажутся мне несколько пространными. К чему вы ведете? – Он неестественно улыбнулся. – Я подозреваемый? В… деле об убийстве?

– Простая формальность. Мы опрашиваем всех, с кем общался господин Болен.

– Простая формальность? Разве не так всегда говорят полицейские в детективах? Вижу, вы во что бы то ни стало хотите услышать мой ответ. Кажется, мы с Боленом договорились о встрече по телефону. У меня есть его номер, а у него был мой. В наше время удобнее всего решать такие вопросы по телефону.

– Где вы были двадцать девятого мая между девятью и десятью часами вечера?

Бергендорф улыбнулся, словно происходящее его немало забавляло.

– Теперь мне нужно предоставить вам алиби? Знаю, госпожа Лоренцен, знаю – это простая формальность. Ну да ладно. Если память меня не подводит, то двадцать девятого мая был вторник. Вторник, две недели назад… Не могу сказать точно. Скорее всего, я был здесь, дома. И нет, никто не может это подтвердить. Как я уже сказал, я живу один, и моя домработница к этому времени обычно уезжает.

Взглянув на часы, Бергендорф поднялся с кресла.

– Извините, у меня назначена встреча. Если у вас остались вопросы, то их придется отложить до другого раза.

Лена тоже встала и протянула Бергендорфу руку.

– Спасибо за то, что уделили мне время. У меня последний вопрос: как давно вы знаете господина Болена?

Бергендорф окинул Лену раздраженным взглядом и сказал:

– Не понимаю, как это связано с расследованием.

Не успела Лена ответить, как он продолжил:

– Простая формальность, да-да. Мы знали друг друга лет двадцать, а может и больше. Точно не могу сказать.

– Этого вполне достаточно, – улыбнулась Лена. – Если у меня возникнут вопросы, я знаю, где вас найти.

Бергендорф проводил ее до входной двери и сказал:

– До свидания, старший комиссар Лоренцен. Передавайте от меня привет старшему прокурору Любберсу из Киля. Наверняка вам приходится иметь с ним дело.

Ничем не выдавая своего удивления, Лена кивнула и вышла из дома.

Глава тринадцатая

– Опять ты! – пробормотал Леон, ответив на звонок.

– Герберт Бергендорф.

– А, загадочный отправитель удаленного письма?

– Можешь поискать что-нибудь?

– Что именно?

– Если бы я знала, то была бы на шаг впереди… Просмотри его электронную почту и все остальное. У него есть дом на Амруме и один в Гамбурге.

Леон отсоединился, не говоря ни слова. Лена по опыту знала, что это хороший знак: значит, он приступит к работе как можно скорее.

Покинув виллу Бергендорфа, Лена вернулась на главную улицу и направилась к дому своей тети. Она написала Йохану и попросила приехать туда, как только он закончит опрос.

По дороге она попыталась проанализировать ответы Герберта Бергендорфа и его поведение. С одной стороны, он вел себя естественно и спокойно, но с другой казалось, что под этой маской скрываются напряженность и осторожность. Перед тем, как ответить, Бергендорф каждый раз делал короткую паузу или повторял вопрос, словно ему нужно было время, чтобы поразмыслить. Многие люди, испугавшись, ведут себя на опросе так, будто им есть что скрывать, и это нормально. Но с Гербертом Бергендорфом все было иначе. Он наблюдал за Леной подобно охотнику, поджидающему жертву. Лена была уверена: Бергендорф что-то скрывает. Вот только связано ли это со смертью Хайна Болена?

Стоило Лене постучать, как в коридоре раздались шаги.

– Лена, как здорово, что ты зашла! Я как раз готовлю обед. Ты торопишься?

– Надеюсь, что нет, – ответила Лена и взглянула на сообщение от Йохана, которое только что пришло. – У меня есть по меньшей мере час.

– Чудесно! – радостно сказала тетушка Бекки и обняла племянницу.

Через пятнадцать минут Лена уже сидела за обеденным столом перед тарелкой лабскауса – традиционного блюда моряков из мелко нарубленной солонины и овощей. Сверху его украшало жареное яйцо.

– Приятного аппетита, – сказала Лена. – Откуда ты узнала, что я приду?

– Я и не знала. Просто ты сейчас на Амруме, вот я и решила приготовить твое любимое блюдо.

– Очень вкусно! – похвалила Лена, попробовав. – Никто не готовит лабскаус лучше тебя!

Тетушка Бекки улыбнулась и сказала:

– Не преувеличивай, дорогая моя.

Они принялись за еду. После второй порции Лена откинулась на спинку стула и довольно вздохнула:

– Этого мне и не хватало для счастья!

– Расследование продвигается не очень успешно? – поинтересовалась тетушка Бекки, убрав со стола.

– Мы блуждаем в потемках. По-хорошему, расследование нужно было начать две недели назад. Первые сорок восемь часов после преступления являются ключевыми. Ты знаешь Герберта Бергендорфа?

– Ты сейчас про того странного банкира из Гамбурга?

– Сейчас он на пенсии, но да – еще несколько лет назад Бергендорф был генеральным директором крупного гамбургского банка.

– А, неважно. Такие люди меня не интересуют. Им бы жить на Зюльте, а не здесь, туда они вписываются куда лучше.

– Похоже, Бергендорф не пользуется особой популярностью.

– Ты сама знаешь, сколько времени требуется, прежде чем местные жители