Шрифт:
Закладка:
Странно ощущать чужую боль на себе. Удар Нэйтену, а на деле удар Николь.
Что это? Что за магия? Признался бы, он сделал с ней? Почему так реагирует?
Нэйтон не успевает среагировать, не отводя от неё глаз, как держит друга и прижимается плотнее, и колено под дых выбивает воздух их лёгких. Он падает.
Николь чувствует, как внутренности связываются до судорог. И хочется скрутиться калачиком, подтягивая колени ближе на этом долбанном ринге рядом с ним и просто… заплакать.
Новый пинок Картеру по рёбрам, и он стонет, а толпа ликует.
Удар — боль ей. Выдыхает режущий углекислый газ из лёгких. Губы трескаются, а новый нервный укус разрывает ранку — знакомый привкус с саднящим чувством на кончике языка. Тёплая ладонь накрывает руку, и она медленно и, кажется, даже со скрипом шейных суставов оборачивается к Маркусу. Осознаёт, что больно оцарапывает кожу парня даже через одежду, но он не подаёт вида. Он протягивает руку к щеке, дотрагивается до кожи и теперь поглаживает большим пальцем.
Успокаивает? Смотришь так трепетно, но сам же привёл сюда. Но сама же согласилась. Пока он прикасался к ней, Нэйтену пришёл новый удар по брови и рассёк её. Кровь за кровь. А толпа торжествует с пеной у рта от представления.
— Всё нормально? — Марк интересует, пока она вздрогнула.
Вздрогнула? Да она дрожит!
Нэйтен поднимается на ноги и тоже налетает с чередой ударов и последующим замахом ноги, сносит противника с ног. Теперь тело мужчины падает на твёрдый мат, прокручиваясь по поверхности с жуткими бранными словами, адресованных мальцу, что так ловок.
— Ни черта, — грубо отвечает Николь и отдёргивая его ладонь.
Потому что именно ни черта. Ей херово. Очень херово. Её тошнит в прямо смысле от всего, что здесь происходит, и даже от Маркуса. Ей больно за того, кого ненавидит и не переваривает эти чувства. Должно быть похрен. Это его проблемы. Но не похрен.
Не п-о-х-р-е-н…
Никотин — как спасение от головокружения и встряски нервов. Должна спастись. Николь не может больше видеть. Не хочет видеть, как ему причиняют боль и пускают кровь. Пускай она проявит слабость ещё раз, но сердце однозначно сжимается из-за этого придурка на ринге.
Наконец она почувствовала, что снова способна управлять телом, развернулась к Марку спиной и пробилась сквозь толпу нелюдей.
Отдышаться. Да, просто отдышаться, пока не стошнило. Воздуха. Уличного, а не такого спёртого.
Блаженная тишина настигла, когда Николь закрыла дверь.
Как же всё это херово.
Она жадно вдыхает ноздрями воздух и поднимает ладони к лицу, видя, как они дрожат. Лицо Нэйтена снова перед глазами, а слабость ударила по коленям, вынуждая присесть на корточки, если не хочет жесткой встречи с землёй пятой точкой. Ещё чуть-чуть, и точно всё скопившееся выйдет наружу чёрным сгустком желчи.
Она видит его кровь перед глазами, словно сама ей испачкана. Это, не те детские драки, которые он устраивал в подворотнях, эта хрень жесткая и беспощадная, там на кону не честь, а то, ради чего люди готовы расстелиться на полу, позволяя вытирать об себя ноги, убить, сгноить душу — деньги.
Деньги решают, сколько крови прольётся в этих боях.
Деньги решают, сколько увечий получат участники.
Деньги решают всё.
А он попался на эту иглу.
Дрожащая рука достаёт пачку и нервно вставляет сигарету меж губ, едва успокаивая себя для того, чтобы пламя от зажигалки не плясало так сильно. Первый выдох серого дыма путается где-то в волосах, подхватываемый порывом ветра. Николь поднимается на ноги, чувствуя, как они начали затекать. Привычная ментоловая горечь осаживается на языке, и ей действительно спокойней. Поспешно выкуривает всё, без остатка, и закрывает глаза, отшвырнув бычок в урну.
Придурок, Картер, зачем он влез в это?
Знала, что мозгов мало, но не настолько же мизерно.
Дверь за спиной заведения резко открывается, едва не слетая с петель, а Николь ошарашенно разворачивается. Нэйтен тяжело дышал, а из ноздрей вот-вот пробьётся пламя. Тяжёлый взгляд с потемневшими глазами, от которых хочется скрючиться до мелкой частицы и затеряться в ночи. Повязки на руках размотаны и болтались, держась на паре обмоток. Они не спасают — костяшки всё равно разбиты. Тоненькая струйка крови из разбитой брови смешивается с капельками пота и очерчивает впадинку в уголке глаза, скатываясь, оставляя красный цвет на скуле и щеке.
И снова эта колкость в сердце, и губы поджимаются, хоть и больно от недавнего прокуса.
— Какого хрена ты тут делаешь? — неспешно задал вопрос Нэйт, сдерживая злость, что ещё осталась от боя и поднимающуюся новую на девушку напротив.
— Могу задать тебе тот же вопрос? — хочет язвить, но сама слышит эту противную неуверенность в голосе.
Картер шипит, кажется, ещё немного, и бросится и на неё:
— Не увиливай, Николь! — рыком срываются слова, и он подходит ближе. Хочется отступить назад, хотя бы на шаг, но упрямо стоит и поднимает взгляд выше, прямо на него. Просто посмотреть и попытаться увидеть… Что? — Тебя здесь не должно быть! Никогда!
Она молчит, разглядывая его. Да и нечего сказать. Она сама пришиблена. Так потрепался, а через мокрую футболку, протяни руку, ощутит его боль в районе живота. Почему терпишь это всё? Волосы засалены и солёный пот, проступающий на лбу, периодически скатывался и попадал на ссадины, вызывая назойливое пощипывание, а он даже не морщится. Нэйтен принимает её взгляд, но не молчание. Оно не свойственное для этой девушки. Не знает, как реагировать. Чего добивается? Опять хочет вывести из себя? Но он устал. И её взгляд. Что-то не так. Что-то изменилось, и из-за этого хмурится ещё сильнее.
Молил же, чтобы исчезла из его жизни, и каждый раз заново стоит перед глазами. Даже если закроет глаза, надеясь погрузиться во тьму, всё равно будет видеть её. Она его тьма. Устал бороться с телом, которое хочет прижаться именно к ней и просто обнять, чтобы провела ладонью по его сгорбленной спине и сказала, что всё будет хорошо. Наивный. Ну почему она? Он скорее получит от неё новый удар, самый больной. Да ладно, Николь, сотри его просто с лица Земли, чтобы не мучился.
— Просто забудь всё, что видела, — не сдержался он. И так паршиво. Ну как, тепло и
