— Джакомо очень скрытный, — сказал Сэл, когда мы вместе двинулись по коридору.

Джакомо может быть скрытным, но я была любопытна по своей природе. Я ничего не могла с собой поделать. Моя любознательность влекла меня к наукам. Я аналитический мыслитель; мне нравится находить ответы на любые проблемы, с которыми я сталкиваюсь.

Я спросила:

— На фото была девушка. Она очень похожа на него. Ты знаешь, кто она? Может, кузина?

— Синьора, — вздохнул Сэл. — Вы не должны задавать вопросы. Оставьте это.

— Я пытаюсь лучше его понять. Меня забросили в этот дом, в эту страну, и выдали замуж за человека, которого я не знаю. Вряд ли меня можно винить за то, что я пытаюсь во всем этом разобраться. И он не мистер Болтливый.

Сэл остановился и положил руку мне на плечо. Его улыбка была доброй, но твердой.

— Есть вопросы, на которые лучше не знать ответ, Capisce? (Понятно?)Ты не хочешь переворачивать этот камень, Te lo prometto (Я обещаю тебе).

— Почему? Я не скажу ему, что ты мне рассказал. Я отлично умею хранить секреты.

Сэл отпустил меня и снова пошел. — Ты должна задать эти вопросы своему мужу. Мне не следует делиться ими. Per favore (Пожалуйста). Не ставь меня в такое положение.

Я тут же отступила. Это не было обязанностью Сэла. И я не хотела чтобы Джакомо разозлился на этого милого старика. — Ты прав. Мне жаль.

Мы остановились наверху лестницы. Он мягко улыбнулся мне. — Вы хорошая девочка, синьора. Я рад, что вы здесь.

— Спасибо, Сэл. Не знаю, что бы я делала без тебя. — И я имела это в виду. Он дал мне человека, с которым можно поговорить, человека, с которым можно поесть. Я не чувствовала себя такой одинокой с ним в доме.

— Я должен вернуться к своему хлебу, пока он не сдулся. — Он схватился за перила и начал медленно спускаться по ступенькам.

— Ты не думал о том, чтобы воспользоваться лифтом для подъема по лестнице?

— Подъем? Это значит, что меня кто-то несет?

— Что-то вроде того. Это стул, который крепится к стене и ездит вверх и вниз.

Он махнул свободной рукой. — Мне такие вещи не нужны. Я хожу медленно, но я справляюсь.

Я не была так уверена. Может, мне поговорить с Джакомо о том, чтобы установить лифт или подъемник для кресел. Я наблюдала за успехами Сэла, готовая помочь, если понадобится. Чтобы Сэл не думал, что я нависаю над ним, я крикнула: — Джакомо сам складывает свое белье?

— Sì, certo (Да, конечно). Он очень разборчив в этом плане. Я пробовал, но он говорит, что я не могу сделать это правильно.

— Почему у него нет костюмов?

Смех Сэла был сухим. — Этот парень, я никогда в жизни не видел его в костюме. Думаю, он скорее получит удар в лицо, чем наденет галстук.

— Я думала, что дон должен выглядеть профессионально. Как бизнесмен.

Сэл спустился по лестнице и посмотрел на меня. — Дону Бускетте все равно, что делают или говорят другие. Он отвечает только перед собой.

Он захромал прочь, оставив меня размышлять над этими словами.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ

Джакомо

В машине зазвонил телефон. Мы с Зани посмотрели на дисплей.

Тереза.

Нажав кнопку, я отклонил вызов и продолжил движение.

— Дай-ка угадаю? — спросил Зани. — Ты ей не сказал.

— Она — подруга по сексу. Я не обязан ей ничего объяснять.

И у меня были проблемы посерьезнее, чем разбираться с Терезой.

После вчерашнего разговора с Эммой о ее таблетках я не мог перестать думать о ней. А именно, я не мог перестать думать о том, как трахну ее, лишу ее девственности. Накачаю ее маленькое тело первой дозой спермы. Мне хотелось ее испачкать. Быть тем, кто превратит ее в грязную девчонку.

За всю свою жизнь я не мог вспомнить, чтобы я был первым в чем-либо. Нино получал все, когда рос — внимание и уважение моего отца, потом девушек, машины, деньги. Все было отдано моему брату, и мне ничего не осталось. Я упорно боролся за объедки, чтобы просто выжить.

Но Эмма Манчини? Она была моей, больше ничьей. Она не трахалась с моим братом или каким-либо другим мужчиной. Я буду у нее первым.

Она также была первой женщиной, которую я трахну без презерватива. Первой женщиной, которая выносит моего ребенка.

В этом было что-то первобытное, что привлекало меня. Мой отец говорил, что я варвар и неискушен, и, возможно, это доказывало его правоту. Мне было все равно. Все, что я знал, это то, что я не мог дождаться, чтобы засунуть свой член в ее сладкую, тугую девственную киску.

Рядом со мной Зани не отпускал меня.

— Ты понятия не имеешь, как обращаться с женщинами, Мо.

— Ты тоже.

Он усмехнулся. — Я получаю в пять раз больше пизды, чем ты.

Я повернул за угол и свернул на гравийную стоянку нашего пункта назначения. «У меня есть жена. Это единственная женщина, которая меня сейчас волнует».

— И как дела? Она вчера перестала принимать таблетки?

— Я предполагаю, не проверял.

— Ты не думаешь, что тебе стоит проверить? — Когда я ничего не ответил, Зани покачал головой, как учитель, разочарованный в своей ученице. — У твоей жены свое мнение. По моему опыту, единственный способ заставить такую женщину делать то, что ты хочешь, — это заставить ее кончить. Поешь ее несколько раз, и она будет как пластилин в твоих руках. Ты удивишься, как много мужчин делают это неправильно.

Я заехал за заброшенное здание и заглушил машину.

— Мне не нужны твои советы, чтобы справиться с ней.

Зани, должно быть, понял, что я говорю серьезно, потому что он ничего больше не сказал, когда мы вышли из машины. Я направился к задней двери. Это было одно из многих укромных мест, которые мы использовали время от времени, чтобы поработать над кем-то. Это давало мне возможность выплеснуть часть разочарования, свернувшегося в моих мышцах.

Мы вошли и обнаружили человека, висящего на запястьях на крюке. Он был вялым, без сознания, и, судя по крови на его одежде, он боролся, пока мои люди не схватили его.

На столе в центре комнаты лежали молоток, плоскогубцы и садовые ножницы.

Франко и Дино, двое моих людей, прислонились к стене, ожидая. Они выпрямились, увидев меня. Я подошел и пожал им руки. Я взял себе за привычку знать