Шрифт:
Закладка:
Когда мы проходили мимо ряда статуй, она склонила голову в знак благоговения и прижала кончики указательного и среднего пальцев ко лбу. Когда мы шли по другому коридору, она повторила эти действия возле следующего ряда таких же фигур, высеченных из камня и установленных в альковах.
— Кто они? — спросила я, разглядывая высоких, грозно выглядящих коронованных особ мужского и женского пола, пока она касалась пальцами своего лба.
— Боги, конечно. — Она выглядела немного удивленной. — Разве вы больше не поклоняетесь Коркорану в Серебряном городе?
Я покачала головой, глядя в холодное красивое лицо одного из мужских божеств.
— Мама рассказывала мне, что раньше люди молились богам в Зилварене, но их имена и храмы давным-давно поглотила пустыня. Мы упоминаем богов в случае невезения или чтобы выделить эмоции. В остальном Мадра — самое близкое к божеству в Зилварене. По крайней мере, она сама считает себя таковой. Бессмертный Геральд Северного Знамени. Верующие носят пряди ее волос в кожаных мешочках на своих поясах. Они собирают пепел с погребальных костров жертвоприношений в ее честь, и кладут его туда же. Предполагается, что это защищает от чумы. Они думают, что если будут достойны, то получат в награду бесконечную жизнь.
Эверлейн насмешливо фыркнула.
— Суеверие и святотатство. Ваша королева — человек. И хотя песок и ветер унесли имена богов, уверяю тебя, Мадра знает их. То, что она предпочла позволить им исчезнуть из истории своего народа, говорит о ее испорченности. — Эверлейн указала на мужчину, на которого я все еще смотрела. — Стикс, бог теней. — Она двинулась вдоль ряда, наклоняя голову и касаясь лба у каждого из своих богов, прежде чем назвать их. — Курин, бог тайн. Нисиннай, богиня масок. Малеус, бог рассвета и новых начинаний. Этих двоих часто считают одним богом, — сказала Эверлейн, жестом указывая на двух прекрасных женщин, стоявших рука об руку на одном мраморном постаменте. — Балмитин. Сестры-близнецы. Богини неба. Легенда гласит, что когда-то они были одним богом, но налетела сильная буря, и Балмитин отказалась укрыться, пока она бушевала над землей. Могущественный дух бури пришел в ярость от того, что Балмитин не дрогнула перед ним, и стал метать в нее молниями. Снова и снова молнии поражали Балмитин, но она не умирала. Вместо этого она раскололась надвое, став Бал и Митин. Бал — богиня Солнца, но в более широком смысле — богиня дня. Митин — богиня Луны, но, опять же, она управляет всей ночью.
Бал. Митин.
Балея. Мин.
Близнецы.
Внимательно изучив их лица, я поняла, что эти две женщины действительно поразительно похожи на изображения, которые я видела вырезанными на стенах в Зеркальном зале. Это была неоспоримая связь между этим местом и моим домом. Уже это заставляло меня чувствовать себя странно.
Я могла бы рассказать Эверлейн о сходстве имен этих богинь с именами солнц, вечно пылающих над Зилвареном, но по какой-то причине слова застряли у меня в горле. У меня было слишком много вопросов, главный из которых заключался в том, что здешние феи знают о Мадре. Эверлейн говорила так, словно была знакома с королевой Серебряного города. Она с неоспоримой уверенностью заявила, что Мадра — человек. Я также понятия не имела, что такое Луна, но пока отбросил все это.
Последняя статуя стояла в алькове гораздо дальше остальных. В отличие от других богов, она была установлена так, что ее спина была обращена к залу, а лицо к стене. Я кивнула в сторону широкоплечего бога и спросила:
— А он? Бог чего?
Эверлейн настороженно посмотрел на статую, а затем одарила меня грустной улыбкой.
— Это Зарет, бог хаоса и перемен. — Она подошла к нему и поклонилась, приложив пальцы ко лбу, как делала со всеми остальными, но затем протянула руку и опустила на его ногу. Я увидела, что камень на правом сапоге Зарета покрыт патиной, как будто тысячи рук прикасались к нему.
— Мы, феи, тоже бываем немного суеверны, — признала Эверлейн. — Взглянуть в лицо Зарета — значит привлечь его внимание. И очень немногим нравится, когда его внимание сосредоточено на них. Мы уважаем и почитаем его, но все мы предпочли бы, чтобы он обращал внимание на то, что делают другие, а не мы сами. Мы прикасаемся к его ноге, чтобы отвести его взгляд от нас. — Она похлопала его по сапогу и отступила назад. — Мы молимся за каждого бога, чтобы они когда-нибудь вернулись в Ивелию. Но втайне многие из нас надеются, что Зарет потеряется по дороге домой.
Когда Эверлейн отправилась дальше, я остановилась у спины высокого бога, изучая его. Не знаю, почему я так поступила. Но мне показалось, что это будет правильно. Протянув руку, я приложила ее к сапогу статуи, а затем поспешила прочь.
Мы шли, минуя слишком много открытых дверей, чтобы их можно было сосчитать. Спальни и кабинеты. Комнаты, полные карт. Комнаты, полные книг. Комнаты со скамьями и стеклянными флаконами с пузырящимися жидкостями, подвешенными над огнем. Мне следовало испугаться того, что я увидела, но любопытство взяло верх над страхом.
Создания, мимо которых мы проходили, тоже были интересными. Десятки и десятки фей, их одежда и облик были настолько странными, что мне приходилось напоминать себе не пялиться. Их уши были заострены, но на этом их сходство заканчивалось. Волосы у них были самых разных цветов, глаза — всех естественных и неестественных оттенков. Некоторые из них были стройными и высокими, другие — низкими и приземистыми. Феи, населявшие дворец, были, безусловно, приятной компанией. Они смотрели на меня с открытой враждебностью, пока я изо всех сил старалась не отставать от изящной, стремительной походки Эверлейн.
Холод был пронизывающим. Эверлейн странно посмотрела на меня, когда я попросила что-то из одежды, но все равно дала мне шелковую шаль. Не то чтобы это сильно помогло. Холод, сковавший воздух, проник в мои кости и поселился там, образуя лед в суставах. Мои зубы громко стучали, пока мы спешили
