Он молча уходит, а мои глаза застилает пелена слез. Я стою, тихо всхлипывая, не произнося ни звука, пока не раздается звук захлопнувшейся входной двери. В эту секунду чувства, переполняющие меня, выплескиваются наружу…

Громкий стон, рыдание в голос, бесконечно струящиеся слезы, отчаянные удары кулаками о стену до боли в суставах.

Все тело слабеет, ноги больше не держат, я соскальзываю вниз по стене, кусая губы и раздирая их в кровь.

Сколько минут я была в этом состоянии? Не знаю, не считала. Чувствую только пульсирующую боль в висках. Сколько же я поубивала в себе нервных клеток? Даже думать не хочется.

Играет красивая мелодия. Кажется, я слушаю ее уже несколько минут, и она очень похожа на звонок моего телефона.

Осматриваю комнату.

Хорошо, что мама возвращается поздно. Иначе бы она с ужасом спросила, войдя в гостиную: «Что здесь произошло?» – уже представляя мою схватку с вором, каким-то образом пробравшимся в дом. На ее гладком лбу образовались бы морщинки. А я бы ответила: «Не переживай, все в порядке. Просто твоя дочь сошла с ума».

На полу разбросаны осколки стеклянной статуэтки, разбита вдребезги кружка, растоптаны цветы, которые еще совсем недавно стояли в вазе.

«Словно птица в запертой клетке, бьюсь о стены железных прутьев, очутиться мечтая на воле, на штыки натыкаясь грудью».

Где же я слышала эти строки?

Я поднимаюсь на ноги, иду к кухонной раковине, осторожно переступая через стекло.

Что со мной происходит? Как Уайту удалось довести меня до такого состояния? Он хотел этого, я видела по глазам. Иногда мне кажется, что он ненавидит меня еще сильнее, чем я его, и зачем-то пытается это скрыть.

Мое тело реагировало на его прикосновения, как на касание языков пламени, он видел это и сделал определенные выводы, которые, конечно, не соответствуют действительности.

«У каждого человека есть слабости. Правда, Лиззи?»

Голос, пропитанный почти осязаемым ядом. Похоже, Уайт забыл о том, что это он калечил мою психику последние десять лет, а не наоборот.

Я собираю осколки, подметаю пол, ставлю цветы обратно в вазу.

Сиреневые розы, мои любимые.

Теперь комната выглядит опрятно и чисто, без каких-либо следов погрома.

Я беру ключи от машины, телефон, на котором высвечивается оповещение о трех пропущенных вызовах, и выхожу из дома. Сейчас рядом с собой я хочу видеть только одного человека.

«Еду к тебе».

«Жду».

Я смотрю на нашу с Максом совместную фотографию, которая прикреплена к его контактному номеру, и улыбаюсь. Чувствуя непреодолимое желание увидеть его, давлю на газ, не обращая внимания на знаки с ограничением скорости.

Открывается дверь, и я вижу родное лицо: с добродушной улыбкой, открытым взглядом.

Переступив порог, я приподнимаюсь на носочки, целую его губы, чувствуя ладонь на своей талии. По всему телу расходится тепло, на душе становится легко и спокойно.

– Что-то случилось? – спрашивает Макс, чуть отстранившись, чтобы запереть дверь.

Я хочу рассказать ему обо всем, что сегодня произошло: об Уайте, о дневнике, о разбитых стеклянных статуэтках, утаив разве что о последних минутах этой встречи… Но стоит ли? Макс разозлится, если узнает, захочет встретиться с Шоном один на один, и хорошим это не кончится. Да и зачем вспоминать о плохом и портить такой момент?

– Случилось, – отвечаю я полушепотом. – Я безумно соскучилась.

Макс улыбается, прижимает меня к себе, осыпает поцелуями шею, лицо. В такие моменты я забываю обо всем. Это сравнимо с полетом над облаками: если крылья ослабнут, я всегда могу позволить себе упасть, не боясь разбиться.

Я не замечаю, как оказываюсь у него на руках, затем на мягкой как пух кровати.

Теплые руки проскальзывают мне под майку, я запускаю пальцы в густые светлые волосы. Мы не можем оторваться друг от друга.

С этим человеком я по-настоящему счастлива.

– Ты знаешь, как я люблю тебя, – шепчу я.

Макс чуть отстраняется от меня, убирает пряди волос со лба. Я чувствую, как лучи опускающегося к горизонту солнца, проникнувшие в комнату сквозь тень полуопущенных штор, падают мне на лицо.

– Ты невероятно красивая, – говорит он. – А еще ужасно упрямая. Но я люблю тебя больше, чем это кажется возможным.

Глава 8

Я возвращаюсь домой поздно, тихо прохожу в свою комнату и закрываю дверь. Мама уже вернулась домой – ее машина стоит во дворе, а поднос с едой на моем столе. Какао, тарелка с фруктами и тосты. Я не голодна, но, кажется, не смогу оставить эти вкусности нетронутыми.

Поужинав, я делаю уроки, вернее, пытаюсь сделать, потом повторяю танцевальные связки и, наконец, ложусь в постель.

Мысли о дневнике не дают покоя. Вдруг в этих записях есть что-то важное? Что-то, что поможет найти убийцу. За это не стоит переживать – уверена, Уайт не упустит ни одной детали. Только…

Во мне снова вспыхивает злость.

Да какое он имел право прикасаться ко мне в моем же доме? Сволочь. Он явно не хочет, чтобы я читала этот дневник, потому что понимает: в этих записях есть все то, что он старательно скрывал от окружающих, ведь Ева знала его лучше, чем кто-либо другой.

В голове снова и снова возникают образы: воспоминания о сегодняшней встрече, которые я старательно пытаюсь вычеркнуть из памяти. Прикосновения – удары током, ярость в глазах. Как так получилось, что я ослабила хватку?

Я ворочаюсь из стороны в сторону, укутываюсь в одеяло с головой и, чувствуя жар, отбрасываю его снова, пытаюсь досчитать до ста, но сбиваюсь и начинаю заново.

Меня пугает все, что происходит. Такое ощущение, будто из-под ног выбили опору. Меня пугают эмоции, которые я испытываю рядом с ним. Это нечто большее, чем страх. Слабость… Физическая. Духовная. Когда не можешь отказаться от того, что тебя разрушает.

На часах – одиннадцать.

В это время я обычно разговаривала с Евой по телефону. Уже очень давно у нас сложилась эта традиция – звонить друг другу перед сном, чтобы рассказать о том, как прошел день.

Воспоминания об этом больно укололи сердце.

Мы так и не приблизились к убийце. Ни на шаг. Слишком долго чего-то ждали… Хватит. Пора делать следующие шаги.

Я уверена, что Макс и Энди не одобрят мою идею, но также есть люди, которые ее поддержат.

Набираю номер Хлои.

Вчера ее телефон был недоступен, а сегодня она не появлялась в школе. Очень странно, что она меня об этом не предупредила.

Длинные гудки.

– Да? – раздается сонный голос в трубке.

– Я тебя разбудила?

– О, Лиз, я очень