он потом объяснить то, как загонял Нел. Тем более, что она издевалась над ним. Двигалась похоже, но вовсе не так. И, с каждым разом, всё медленнее. Когда она проползла полосу, как черепаха, он гаркнул:

— Тал! Сюда!

Она подошла спокойно и неспешно. Нагло, как показалось ему, глянула на него зелёными глазами. Такими яркими, каких не бывало даже у тех, кто убивал его и его товарищей. Совершенно не ко времени, Виллису вспомнилось то, что он читал в какой-то замшелой летописи, ещё в детстве. Что у сидхе красота, яркость, долгая молодость не считаются какими-то особенно привлекательными. Они просто являются проявлениями крови. Чистоты крови.

И сейчас на него смотрели ярчайшие, ядовито-зелёные глаза, ядовитее, чем самая яркая весенняя зелень. Бесстыжие, которые видят и читают его до самого дна. Безумные глаза, для которых нет табу и преград. Как у тех, кто убивал их… Они смотрели так же отчаянно, весело даже, бросая вызов себе и им, дормерцам…

Они, воины короля, не тянули той свободы и смелости. Лёгкости. Доблести. И, наверное, правды, и уверенности в своей правоте… Потому они боялись их. Боялись до дрожи и ужаса. Он до сих пор боялся… Они снились ему, те молодые, прекрасные парни, со спокойными, отрешёнными лицами, которые бились, как танцевали, и убивали так, будто признавали твою доблесть и уважали тебя. Без ненависти…

Теперь он смотрел в чистейшие зелёные глаза Нел… Они и раньше были зелёными, яркими. Но "обыкновенными". Того оттенка, что можно встретить в природе. Теперь же что-то пробивалось из глубины этих глаз… Та самая чистота оттенка, что присуща только древней крови… Чистейшей крови фейри…

Они светились даже, эти шальные глаза! Как те самые магические кристаллы, наверное, светятся в их горах, освещая их нереальным, невозможным светом. Волшебная земля! И волшебные обитатели!.. Безумные! Страшные!..

Виллис не рассказывал никому и никогда. Один из них, "тех", убил ведь его. Практически, убил. Оставался последний удар. Он понимал уже, что вот оно, и приготовился к боли и смерти… А прекрасный фейри небрежно оттолкнул его, рассмеялся негромко и сказал своим музыкальным, как песня, голосом:

— Живи дормерец!

Виллис упал тогда, обессиленный, и прохрипел одно:

— Почему?

Сидхе склонился над ним. Посмотрел на него невероятно чистыми глазами и прошептал:

— Разве я могу убить того, кто восхищается нами? Живи! И, может быть, однажды ты увидишь Холмы…

Виллис тогда упал в обморок от слабости и прежних ранений. А теперь смотрел в ещё более яркие глаза, чем были у того парня. Они разгорались безумным, нереальным светом. И убивали его… Наконец-то убивали… Он не выдержал воспоминаний, страха и боли оттого, что "его" Нел оказалась "такой"… Закричал:

— Двадцать раз пройти полосу препятствий! За наглость!

Зачем?.. Откуда он знает?.. Студенты ахнули. Такая дикая нагрузка! Он же загонит её! Тот возмущённый вздох привёл Виллиса в чувство. Он очнулся. Заметался. Как отменить глупый приказ и не уронить авторитет окончательно?..

Дастон без всякого почтения хмыкнул:

— Ну, ты и мудак, декан!.. Ты окончательно оттолкнул её от себя!

Виллис повернулся к щенку и едва не бросился на него. Тот смотрел на него холодно, не дрогнул. И произнёс совсем негромко:

— Я слышал слухи о твоих травмах, связанных с сидхе… Так нахрена было лезть к их женщине? Чтобы срывать злость? Загонять? Я понимаю, что у тебя к эльфам такая себе любовь-ненависть. Но голову нужно лечить, прежде чем лезть к женщинам!

Виллис рыкнул:

— Сильно ты её вылечил перед тем, как полез к Вардис?!

Лицо парня дрогнуло. Но взгляд он не отвёл:

— Я тоже был больным, юным ублюдком, который сломал жизнь ей и Варнеру. Я даже не о том, что переспал с ней. Она сама явилась и лезла… Я сломал её. И репутацию… Теперь этому благородному идиоту, Варнеру, не позволят быть с ней. Никак.

Дастон сжал зубы. Но у него вырвалось с болью. И звучало, как обещание:

— Я буду искупать то, что сделал. Сделаю всё, чтобы они были вместе, эти влюблённые… И ты сделай всё, Виллис! Оставь Тал! Я знаю, что ты не можешь простить себя за то, что убивал их!.. Отпусти её во имя искупления своей вины!

— И отдать её тебе?

Молодой человек скованно улыбнулся:

— Я никогда не буду принуждать её. Если она придёт ко мне, то только сама. С эльфийками и ведающими иначе быть не может. Я буду ждать. Сколько нужно.

— Почему? — спросил странного мальчика Виллис, вглядываясь в его глаза, как в загадку.

Он усмехнулся:

— Потому, что любовь и верность бывают только добровольными.

Глава 13

— Ну, что за несчастье!.. И когда это закончится?

Это была первая мысль Нел, когда она пришла в себя. И в знакомой обстановке. До боли знакомой обстановке!.. Ночь за окном. За знакомым окном в знакомой спальне!..

И сам Лавиль на месте. Удобно устроился в кресле. Что-то читает и тут же делает пометки. Увлечённо, с полным вниманием к тому, что делает. Лента для волос лежит на столике рядом. А он периодически запускает руку в свою шевелюру. Нел давно уже заметила то, что кожа головы у него крайне чувствительная. И в волнении, он теребит, перебирает или дёргает волосы.

Наверное чтиво более чем увлекательное! Какая-нибудь очередная "великая" идея по внедрению новых методов лечения или улучшению системы надзора за здоровьем населения королевства. Декан набит ими, этими идеями, как арбуз семечками! Мар только недавно, прямо за столом, в лицах, рассказывал о том, как Лавиль продавливал новый закон о том, что малоимущим каждый лекарь обязан оказывать помощь бесплатно.

Какая истерика была среди советников короля! Нел могла только представить! Мар смеялся, что Дири и Дамиан сыграли как команда. Да, и как иначе, если в смысле коварства они стоили друг друга! Люди короля ещё не знали этого. Они считали Лавиля всего-то выскочкой, которому повезло влезть в доверие к королю.

— Эти нудные стариканы не понимают, что Дири, в принципе, не может сойтись