строили предположения, пару раз прозвучали даже наши с Иррисом имена. Но никто не усомнился в том, что это было не самоубийство. Хотя другие студенты-стихийники могли бы заподозрить неладное, видимо, они либо не решились высказать свои подозрения вслух, либо подумали, что у каждого правила бывает свое исключение. И одним из таких исключений стала разбившаяся воздушница Лорна Гатрис.

В среду после пар Эва снабдила меня небольшим кулечком сладкого печенья, Иррис пожелал удачи, и я отправилась в комнату «2-34», где сейчас жила шестикурсница Рина Варкес.

Мы специально подгадали момент, когда ее новая соседка уйдет на пару. И сейчас девушка была в комнате одна. Она сразу открыла на мой стук.

– Привет, – улыбнулась я немного неловко. – Мы можем поговорить?

– Заходи, – вздохнула Рина.

В комнате я пристроилась на стул и достала Эвино печенье.

– Спасибо, – кивнула девушка. – Я как раз собралась пить чай. Но ты ведь не только за этим пришла?

– Да, – ответила, отводя взгляд. – Хочу поговорить… о Лорне.

Мне было очень неуютно. Я в принципе с малознакомыми людьми не умела разговаривать, а тут еще и тема такая, болезненная. Благо, что Рина не выглядела убитой горем. Да, она явно до сих пор не могла отойти от случившегося, но слез или истерик от нее можно было не ожидать. Вроде бы.

– Мы с Лорной не были знакомы особо, – промямлила я. – Так, пересекались на общих парах. Но некоторые говорят…

– Да, я слышала, что говорят некоторые особо одаренные, – скривилась Рина. – Это бред. Ни ты, ни Эльмарен не виноваты.

– Правда?

Девушка помолчала, поморщилась, как будто раздумывая, что говорить, а что нет. Но потом решительно вздохнула и кивнула:

– Правда. Да, говорят, что не стоит позволять ветру трепать мертвое имя, но не хватало, чтобы еще и ты совестью мучилась. В общем, Лорна, она была… специфическим человеком. Мы прожили с ней больше четырех лет, и за это время я успела хорошо ее узнать. Лорна очень себя любила. И все эти ее истерики, угрозы свести счеты с жизнью – это все просто ради чужого внимания.

– А Иррис?

– Иррис… Да, Лорна утверждала, что влюбилась в него. Но она никогда всерьез не собиралась что-то с собой делать. Поэтому даже не думай винить себя.

Рина подала мне чашку с чаем и села рядом. А я сказала тихо:

– Вот только Лорна… все же погибла.

– Погибла, – девушка шмыгнула носом. – Я даже и предположить такого не могла.

– Знаю, ты уезжала на выходные.

– Я часто домой езжу, у меня родители в соседнем городе живут.

– А перед отъездом ты ничего подозрительного не замечала?

– Нет, – Рина покачала головой. – Лорна вела себя как обычно.

– Может она что-нибудь говорила насчет своих планов?

– Ничего такого. Она в пятницу после пар ходила к магистру Даралесу, собиралась писать научную работу и хотела посоветоваться с ним насчет темы. На выходных думала пойти в Хельвинд, погулять, покататься на коньках.

– Это странно.

– Странно, – согласилась девушка. – Знаешь, я почти уверена – это не было самоубийством.

– Да?

Я подобралась. Неужели Рина о чем-то знает или подозревает?

– Ректор Дорней сказал, что у нас в комнате… в старой комнате, нашли записку.

Девушка замялась, повздыхала, потом призналась:

– Конечно, нехорошо так говорить, но мне кажется, Лорна просто готовила очередное представление.

– Представление? – я растерялась.

– Ну да, эту свою… игру на публику. Наверное, она хотела изобразить прыжок в окно. И чтобы Эльмарен отговаривал ее, спасал и все такое… Может в то утро Лорна как раз репетировала, пока никто не видел, но что-то пошло не так, и она сорвалась.

Сорвалась… Это была бы вполне рабочая версия. Если бы не одно «но» – дар чистого стихийника.

– А ты не думаешь… что кто-то может быть к этому причастен? – спросила осторожно.

– Причастен? – Рина искренне изумилась и замотала головой. – Нет, что ты. У Лорны не было врагов. Смертельных так уж точно.

– Понятно, – вздохнула я.

Потом поднялась и сказала:

– Спасибо. Наверное, мне пора идти.

Девушка молча кивнула и проводила меня до дверей. А там уже ждал Иррис.

– Так и думал, – кивнул он, когда я быстро рассказала ему о том, что узнала. – Нужно сходить к дяде. Уже три дня прошло, должны же быть хоть какие-то новости.

Но новости оказались совсем неутешительными.

– Дело закрыто, – хмуро сообщил лорд Дорней, в кабинет к которому мы вломились.

То есть, вломился Иррис на правах родственника, а я робко тянулась следом, потому что универсал крепко держал меня за руку и не собирался отпускать.

– В каком смысле «закрыто»?

– В самом прямом. Следователь из Хельвинда состава преступления не нашел, родители Лорны Гатрис претензий к Академии не имеют и сегодня утром забрали тело из следственного морга.

– Но это же бред, – раздраженно произнес Иррис, усаживая меня на стул и становясь рядом. – Ты же сам должен понимать.

– Что я должен понимать? – ректор устало откинулся на спинку кресла. – Комната студентки была заперта изнутри и не взломана. Записка написана ее рукой. Все травмы получены именно от падения с высоты третьего этажа. Ни следов алкоголя, ни наркотиков или других веществ нет.

– А магического воздействия? – рискнула подать голос.

– Есть, но слабые и неявные. Это могло быть что угодно, хоть заклинание для завивки волос.

– Но как же… ее стихия? – я растерянно моргнула.

Ректор бросил на меня внимательный взгляд.

– Понимаешь, Мирайя, оказалось, не все стихийники считают себя неуязвимыми перед стихией. Когда я рассказал о своих подозрениях отцу Лорны Гатрис, чистому воздушнику, кстати, он ответил, что Лорна… кыст… в общем, что Лорна своим характером могла даже стихию против себя настроить. Не понимаю, как родитель может говорить так о своем ребенке, но тем не менее… Лорд Гатрис отказался от всякого расследования.

– То есть следствия не будет? – Иррис совсем помрачнел.

– Официального – нет. Но я попытаюсь разобраться, что здесь произошло. Об одном только прошу, не влезай.

Универсал фыркнул.

– Лучше помогай Мирайе осваиваться.

– Обязательно, – усмехнулся Иррис и подал мне руку.

Уже когда мы были возле дверей, ректор окликнул меня:

– Мирайя, ты