Стеклянный потолок посыпался градом осколков – через него влетали дроны, рассыпающие электрические дротики по убегающим. Один из копов пытался выстрелить, но тут же получил попадание в голову и рухнул мешком. Ворота склада распахнулись, впуская мощный свет прожекторов, в лучах которого в здание вбегали все новые штурмовики. Только Вольфхаузер не шевельнулся, так и продолжив стоять на месте, когда сотрудники внутренней безопасности скрутили ему руки за спиной и заковали в наручники. Минута и все было кончено.

Последним из фургона, озираясь вылез Гай. Он был бледен, как снег. Осмотрелся вокруг и прошептал себе что-то под нос, подозрительно похожее на молитву.

- А почему граната не взорвалась? – потрясенно спросила Элис, наблюдая разворачивающуюся картину.

- Это покрашенный муляж, - улыбнувшись, ответил Макс, пока сотрудники СВБ заковывали ему руки.- Где бы я взял боевой снаряд?

Глава 10 Ньюмэн

Когда с него сняли депривационный шлем для перевозки заключенных, и к нему вернулись зрение и слух Макс огляделся по сторонам. Он оказался в небольшой белой комнате. Кровать, стол, кресло, окошко доставки. Всё. Чистота и ухоженность скорее напоминали о дорогих, никогда не доступных ему отелях, но иллюзий он не испытывал. Попал из одного плена в другой. На всякий случай все же попробовал открыть дверь через сенсорную панель. Провел пальцем – в доступе отказано. Что ж, не удивительно.

За единственной дверью в комнате обнаружилась маленькая душевая кабина. Не веря в такую щедрость, Макс пустил воду. Горячая. Решив воспользоваться этим радушием, он скинул куртку. Придирчиво осмотрел. Ей в последнее время пришлось тяжко. После последних дней она вся была рваная и грязная, местами обожженая и в дырках от пулевых попаданий. Макс вздохнул и бросил её на пол. Снял бронежилет. Ткань местами порвалась, но все ещё надежно хранила его тушу. Стянул футболку и осмотрел себя. Вся грудная клетка и руки были в густых пятнах фиолетовых синяков. Застонав, он повращал корпусом влево-вправо. Похоже, и на этот раз обошлось без серьезных травм. А синяки это ерунда, сойдут через пару дней.Скинув остальную одежду в один большой грязный ком на полу, он долго и с удовольствием принимал горячий душ. Вышел и сразу рухнул на кровать. Нежная прохлада чистого белья – непозволительная роскошь уже очень долгое время в его жизни, моментально убаюкала его.

По пробуждении, он увидел, что его одежда лежит аккуратной стопкой на столе. Все вещи были выстираны и поглажены, берцы начищены, и даже дырки в куртке аккуратны зашиты.

- Что ж, ну спасибо, - сказал в никуда Макс, будучи уверенным, что прослушивают его здесь без остановки.

Оделся. На всякий случай проверил ещё раз дверь. Все так же закрыто. Не зная чем себя занять, взял лежавший на столе планшет и развернул экран. Единственным файлом лежащим в его памяти была статья некоего А. Нэюмэна, озаглавленная как «Об особенностях и опасностях современного роботостроения». Ничем другим отвлечься все равно не было, так что Макс открыл страницу наугад.

«тысячи лет назад, ещё в Древнем Риме, Сенат предложил приказать одевать всем рабам одинаковые одеяния. Но эта идея была сразу же отвергнута, ибо римские патриции знали ­– что как только рабы начнут видеть друг друга в толпе, как только осознают какое их подавляющее большинство, ничто не спасет Великий Рим от беспощадного и кровавого бунта рабов, почуявших свою власть. Мы же с вами в современном мире, имеем шансы столкнуться ровно с обратной проблемой – не различать наших «рабов» в толпе. Если запрет на придание андроидам антропоморфных черт лица будет пересмотрен и отвергнут – сначала единицы, а затем и миллионы роботов бесследно растворятся в Городе. Многие недальновидные критики отмечают, будто бы в этом нет опасности и симбиоз людской и механический расы, есть новый виток эволюции всего человечества в целом. Но я призываю взглянуть на проблему глубже. Где питекантропы и неандертальцы? Где дендро- и австралопитеки? Их более нет, они исчезли как промежуточные или тупиковые варианты развития. Вместо них пришел человек разумный. Но были ли племена неандертальцев счастливы от мысли, что они всего лишь очередной неудачный эксперимент природы?»

Макс пролистал несколько страниц.

«Разумеется, первейшей необходимостью является полнейшая разобщенность отдельных индивидуумов среди андроидов. В ситуации превалирования безупречной логики над нерациональной эмоциональной составляющей – опасность их кооперации, может представлять собой фатальную угрозу для той формы жизни, которую мы все с вами знаем. Так же является наиболее здравым заложить ограничения на способность к обучению и развитию. Нельзя допустить, чтобы андроид бесконтрольно мог подключаться к Сети и черпать её бескрайние знания. Невозможно даже спрогнозировать ту сложность нейронных ветвей, которые могут возникнуть в их памяти и к каким заключениям это приведет. Растворенные в толпе, не отличимые от живого человека, андроиды представляют собой бомбу замедленного действия, заложенную под всю нашу цивилизацию».

«Экономические бедствия, ожидающие наши цивилизацию в случае бесконтрольного роста числа андроидов в обществе и промышленности – будут иметь апокалиптические масштабы… Мировой финансовый рынок ожидает полный крах, в виду революционных его изменений… С этим так же жестко связана необходимость регулирования числа рождаемости, особенно среди малообеспеченных слоев населения. Наиболее приемлемым вариантом, является материальное поощрение за добровольную стерилизацию…»

Дверь плавно открылась. Макс отложил планшет. На пороге стоял гвардеец в белом бронекостюме.

- Мистер Валенштайн, прошу, следуйте за мной.

«Что же, по крайней мере просят, а не требуют», - подумал Макс, хотя и не испытывал особых иллюзий насчет обязательности такой просьбы.

Он вышел вслед за охранником. Они прошли по коридору вдоль длинного ряда одинаковых дверей. Везде было тихо, словно во всем здании были только они двое. В лифте охранник нашел на панель и лифт повез их вверх. Судя по времени – ОЧЕНЬ сильно вверх. Гвардеец остановил Макса перед новой дверью. Дождался, очевидно, какого-то приказа по рации и ушел, оставив его одно.

Макс толкнул дверь и вошел внутрь. За дверями оказался огромный кабинет в бело-золотистых тонах. Потолок его куполообразно уходил вверх и был украшен копией фрески «создание Адама». Макс вспомнил её, так как видел во время обучения в интернате.

- Мистер Валенштайн, прошу, проходите.

Макс подошел ближе. В центре кабинета стояли два кресла друг напротив друга, разделенные небольшим стеклянным столом. По его поверхности плавали голографические карпы кои.

- Прошу, присаживайтесь.

Мужчина говоривший это сделал пригласительный жест рукой. Был он