Ориентировка явилась основанием для дополнительных допросов Гасин и Савицкой, которые показали, что знают Дидык и Гусяк как связных Шухевича, назвали места, где встречались с ними, а также ряд других лиц, представлявших оперативный интерес. Указанные места тут же были взяты под наблюдение, за появлявшимися там установлена слежка, разработка набирала обороты.

В ее ходе, помимо прочего, было установлено, что Шухевич в силу ухудшения здоровья пользовался услугами двух львовских врачей, подозревавшихся в связях с оуновским подпольем. За ними установили оперативный контроль, агентура из числа медиков получила необходимые фотографии, а в управлении, усилив отделение Исаева, организовали опергруппы, перекрывшие городские окраины на маршрутах Львов — Ходоров, Львов — Стрый, Дрогобыч — Станислав. Однако, как порой случается, долгожданная информация поступила откуда ее не ждали.

Морозным январским утром Исаев, выслушав доклады старших групп, работавших на маршрутах, готовил справку для руководства. Внезапно зазуммерил внутренний телефон.

— Слушаю, — снял он трубку.

Докладывал дежурный по управлению. Он сообщил, что из Львовского горотдела милиции позвонили в отношении некой гражданки Кутовой, явившейся туда с повинной и желавшей сообщить о националистическом подполье.

— Понял, выезжаю, — ответил майор, вернув трубку на место.

Вскоре его служебная «Победа» остановилась у горотдела, хлопнула дверца и майор, взбежав по ступенькам, открыл входную дверь. Пройдя пустынным вестибюлем, подошел к окошку дежурного, раскрыл перед ним служебное удостоверение.

— Вас ждут на втором этаже в одиннадцатом кабинете, — пробежал документ глазами офицер.

Когда Исаев вошел в нужный кабинет, там находилась молодая женщина под охраной лейтенанта.

— Можете быть свободны. — Когда офицер вышел, Николай присел за стол напротив.

— Я майор госбезопасности Исаев, внимательно вас слушаю.

Женщина щелкнула застежкой ридикюля, вынула оттуда газетную вырезку и протянула майору. Это был опубликованный месяц назад в республиканской прессе приказ Министра государственной безопасности Украины об амнистии всех членов ОУН, а также бойцов УПА, которые выйдут из подполья и добровольно явятся с повинной.

— Понятно, — вернул ей вырезку майор. — И кто же вы такая?

— Меня зовут Елена Кутовая. До сорок восьмого года я сотрудничала с органами МГБ, а затем под влиянием близкой подруги Дарины Гусяк прекратила, уйдя в подполье.

«Так это ж «Дарка!» — щелкнуло в голове чекиста, но лицо осталось бесстрастным.

— Гусяк личная связная Шухевича, — между тем продолжила Кутовая. — И я готова вам ее сдать на определенных условиях.

— Каких?

— Вы амнистируете моего брата, состоявшего в УПА, он находится под следствием.

— Хорошо, — выдержав паузу, ответил майор. — Но для этого нужно проехать к нам, оформить явку с повинной и все предметно оговорить. Вы как, не против?

— Нет, — встала со стула Елена.

После этого они вместе вышли из кабинета и спустились вниз, где Исаев сообщил дежурному, что забирает посетительницу с собой.

— Распишитесь в передаче, — подвинул тот ему в окошко служебный журнал.

Вскоре пара сидела в кабинете майора, где тот оформил явку с повинной в отношении Кутовой, а также запротоколировал показания, в которых значилось, что через двое суток в квартире тетки по улице Ленина 5/2 у нее назначена встреча с Гусяк.

— Ну, вот и отлично, — сказал Исаев, когда Елена подписала документы, вслед за чем нажал вмонтированную в стол кнопку. Через минуту в кабинет вошел Михальский, которому майор поручил напоить гостью чаем и опекать, пока он не вернется. А сам Исаев положил бумаги в папку и отправился к руководству.

Выслушав доклад майора и прочтя явку и протокол допроса, начальник управления Майструк воодушевился. Будучи не так давно назначенным на должность, он мечтал показать класс работы. Тем более что дело стояло на контроле у Абакумова. Но его ход курировал начальник управления 2-Н МГБ Украины генерал-майор Дроздов (по совместительству замминистра), которому следовало докладывать обо всех значимых мероприятиях для участия в них республиканских коллег.

Пока, осмысливая все «за» и «против», Майструк расхаживал по паркету, Исаев предложил захватить Гусяк своими силами.

— Одного вы уже захватили, имею в виду убившего себя «Лыцаря», — нахмурился полковник. — До сих пор икается.

— Эту я возьму лично и живой, — заверил Исаев.

— Ну, смотри, Николай Иванович, сам напросился, — принял решение начальник управления.

Спустя два дня, третьего марта по указанному Кутовой адресу выехала опергруппа, возглавляемая майором. Предварительно на агитационном участке напротив дома он выставил наблюдательный пост, у подъезда под видом домохозяйки с сумкой в руках прогуливалась одна из разведчиц.

В 15.40 в подъезд вошла женщина, по приметам схожая с Гусяк, а спустя час вышла оттуда вместе с Кутовой. Пройдя по тротуару вдоль улицы и о чем-то беседуя, они зашли в трикотажный магазин на площади Мицкевича, где приценились к товарам, затем вышли оттуда и попрощались. Гусяк села в подошедший трамвай, шедший в сторону железнодорожного вокзала, а когда стала выходить из него на улице Набайки, рядом притормозил автомобиль. Оттуда выскочили Исаев с Осмачко и зафиксировали связную с двух сторон, после чего хлопнули дверцы и машина с урчанием отъехала от остановки.

— Сидеть тихо, МГБ, — защелкнул Исаев на запястьях женщины наручники, а Осмачко принялся обыскивать ее карманы. Когда из правого был извлечен пистолет, Гусяк задергалась и попыталась зубами куснуть воротник кофты.

— А вот этого не надо, — придержал ей голову майор, после чего надорвал ткань, в ладони блеснула ампула.

— У-у-у! — завыла по-волчьи задержанная.

— В управление, — сунул чекист ампулу в карман, Михальский развернул автомобиль, тот покатил обратно.

О задержании связной Шухевича, Майструк по «вч»-связи тут же лично доложил в Киев Дроздову.

— Что за самодеятельность? Почему не поставили меня в известность? — выразил недовольство генерал.

— У нас практически не было времени.

— Благодарите бога, что операция прошла удачно. Все. Ждите. Вылетаю.

Гусяк в это время еще раз тщательно обыскали, вызвав разведчицу наружной службы, а затем поместили в одну из камер внутренней тюрьмы.

После разговора с Киевом для первичного допроса туда спустился Майструк вместе с Исаевым. Одиночка была обычной для таких мест: с решетчатым вверху, едва пропускающим дневной свет окошком, привинченным к полу деревянным столом с двумя такими же табуретами, нарами в углу и парашей при входе. Задержанная сидела на нарах, подтянув к лицу колени.

— Вот мы и встретились, «Дарка», — сказал начальник управления, когда за ними закрылась глухая, обитая железом дверь, а сапоги охранника удалились по коридору.

— Век бы вас не видеть, — злобно прошипела Гусяк, прожигая чекистов глазами и не меняя позы.

— Зря, вы так, — уселся полковник на один из табуретов (Исаев на второй). — Для таких, как вы, это неизбежно. Ну, так что, поговорим?

— О