чтобы полностью избавиться от детского образа.

— Это неправда! — говорю я.

— Как Илай относится к тебе, Ари? — спрашивает Реми.

Она ухмыляется, как маленькая психопатка, потому что он наконец-то впервые посмотрел на нее.

— Он купил мне ведерко сахарной ваты и сказал, чтобы я поделилась им с сестрой.

— Как я и сказал, дамы и господа, — Реми делает якобы движение микрофоном.

— Взрослые тоже едят сахарную вату, — говорит Сесили.

— Хватит вбивать ей в голову нелепые идеи и раздувать эго, которое разлетится на куски, как только она заговорит с Илаем, — Лэн, похоже, заскучал. — Он мой кузен, но он безэмоциональный мудак, который собирает разбитые сердца маленьких девочек в банку, а потом приносит их в жертву своим демонам. Не будь сердцем в банке, Ава.

Мое настроение резко падает в худшую сторону до конца вечеринки. Я здороваюсь с тетей Эльзой и дядей Эйденом, а потом ухожу, пока не замечу или не столкнусь с Илаем.

Я знаю, что он здесь. Я чувствую его присутствие в воздухе.

Одна особенность Илая в том, что он может сделать себя невидимым, если захочет. Но обычно на меня это не действует. Я всегда знала о своих чувствах к нему и привязанности.

Я собиралась признаться ему в этом с помощью письма, которое тщательно писала месяц назад и с тех пор выучила наизусть. Я спрятала его в сумку Chanel на всякий случай, но теперь, когда я услышала, что сказали парни — даже Брэн и Крей, которые недвусмысленно заявили, что признаваться не стоит, — мне захотелось его сжечь.

С его изящной бумагой, металлическим почерком и блестящими сердечками. Все розовое.

Я наивна. Я маленькая девочка, которой не позволено существовать в его божественном окружении.

Может быть, если я подожду еще пару лет, у меня будет больше шансов…

Мои мысли обрываются, когда я мельком замечаю, что он стоит у бассейна с маминой помощницей из одного из благотворительных фондов. Кайли — стройная брюнетка с загорелой оливковой кожей, ярко-карими глазами, очень зрелой фигурой и лицом.

Ее рука лежит на его руке, а он слушает ее со своим обычным безэмоциональным лицом.

Неважно, какое у него выражение лица. Илай всегда был и будет Богом с резкими чертами, челюстью, способной разрезать мое сердце пополам, и глазами, которые очаровывают любого, кто в них смотрит.

На нем темно-серые брюки, итальянские мокасины и чистая белая рубашка с закатанными до локтей рукавами.

Его волосы подстрижены по бокам, а середина откинута назад в красивый хаос, в который так и хочется запустить пальцы.

Хотя бы раз.

Но он никогда не позволит мне приблизиться к нему, не говоря уже о том, чтобы дать мне возможность прикоснуться.

Хотя я не могу точно сказать, когда именно он начал мне нравиться, я знаю, что в детстве я всегда испытывала чувство страха. В основном потому, что он играл грубо и без колебаний дергал меня за волосы, наступал на мои кружевные платья принцессы или пачкал мои блестящие туфли.

Только когда я достигла половой зрелости, страх превратился в жар моих щек, когда он был рядом.

Мое настоящее увлечение Илаем началось, когда я увидела, как он играет в поло, когда мне было около двенадцати. Он выглядел абсолютно волшебно на лошади. Величественный, красивый и слишком привлекательный.

А потом он спас меня от мяча, и я влюбилась в него с головой. Я жаждала приблизиться к нему, чтобы он открыл мне свое истинное «я» и то, что скрывалось за его холодными глазами.

Я хотела стать его исключением.

Но в основном была для него невидимкой.

Хотя я использовала свои особые отношения с тетей Эльзой, чтобы навещать его при любой возможности, это бессмысленно, поскольку он переехал в университет-пансион вместе с Лэном, Брэном и Реми.

Сейчас он позволяет Кайли прикасаться к нему, ее ногти прочерчивают линию на его предплечье, пока она хлопает ресницами и, вероятно, говорит тем придыхательным тоном, который должен быть зарезервирован для сексуальных моментов.

Может быть, именно этим они и займутся позже.

Не думай об этом. Не думай об этом.

Я прогоняю из головы образ того, как он обнимает, целует и трахает ее. Как я уже делала тысячу раз.

Мы не виноваты, что у нас шесть лет разницы или что он вступил в пору полового созревания, когда я спорила с Сеси о мультиках. На самом деле, было бы совершенно странно, если бы я ему понравилась в детстве.

Хреново, что он считает меня все еще ребенком, но я не виню его за то, что он спит, с кем хочет.

Единственное, что меня утешает, — это то, что у него никогда не было отношений, и я не видела его с одной и той же женщиной три раза. Как сказал Реми, он не спит с одной и той же девушкой больше двух раз.

Почему ты думаешь, что не станешь очередной статистикой в его бесконечных женских приключениях?

Раньше я думала, что он просто влюбится в меня так же легко, как и я в него, поймет, что я для него лучший вариант, и будет дорожить мной вечно.

Очевидно, во мне живет безнадежный романтик.

В действительности же я знаю, что Илай — жестокий человек, которому не составляет труда разрушить гордость и стремления людей. Но это часть его обаяния.

Кроме того, он может быть теплым с избранными, которых считает своими людьми, — родителями, Крейтоном и даже Лэном, Брэном и Глин.

Я просто хочу, чтобы меня добавили в этот список.

Это не слишком большая просьба.

Я прячусь за колонной и наблюдаю за ним, с ужасом понимая, откуда у Ари такие преследовательские наклонности.

Илай все еще говорит с Кайли, или это она говорит, а он слушает без особого интереса, вежливо кивая и подавая совершенно противоположные знаки.

Мои глаза сужаются от ее руки на его предплечье, от того, как она наклоняется ближе, чтобы прошептать что-то ему на ухо. Она отстраняется с чувственным смехом. Его губы растягиваются в небольшой улыбке.

Почему он улыбается ей?

Ревность обжигает мою кожу, и чувства лопаются по швам.

Знаете что?

Я ни за что на свете не смогу ждать, пока стану на несколько лет старше и он наконец увидит меня взрослой. Я должна сделать свой выстрел.

Как говорит папа, если никогда не пытаться, то всегда будешь терпеть неудачу.

Хотя он, конечно, свернул бы Илаю шею, если бы узнал о моей привязанности к сероглазому, мифически красивому принцу.