Однако же, в остальном девочка была вполне стандартной.

Как врачи проглядели такое нарушение на скринингах? Ответа не было ни у кого.

Молодой, но уже весьма успешный врач Август Мартович Фостер не был ни акушером, ни неонатологом, поэтому судьба маленькой Альмы его не касалась.

Родственного донора для девочки не нашлось, а органы вне тела тогда еще только пробовали выращивать. Технология была молодая, требовала много времени и не давала стабильного результата.

Малышку временно перевели в палату интенсивной терапии, надеясь выиграть хоть немного времени для поисков донора. На успех никто не рассчитывал – слишком быстро она угасала.

Август Мартович спокойно шел обедать, когда мимо него провезли кувез с Альмой. Сложно сказать, почему он вообще обратил на нее внимание – в тот момент его мысли были заняты совершенно другим, да и дети его мало волновали. Но он жестом остановил медсестру и взял в руки карту, которая уныло болталась сбоку от кувеза.

–Забираю, – отрезал он и действительно забрал кувез, развернулся, забыв про обед, и покатил Альму к себе в кабинет.

Медсестра осталась стоять посреди коридора с открытым ртом. Спорить с доктором Фостером она не решилась, но все же доложила о происшествии своему непосредственному начальнику.

Август Мартович обладал исключительно положительной репутацией в больнице, слыл человеком вменяемым и не был замечен ни в каких противозаконных схемах, но такой поступок всколыхнул всю больницу. Даже главный врач покинул свой кабинет и в компании перепуганного папаши Острогина заявился к Августу в лабораторию.

–Я занят, – раздался совершенно спокойный голос доктора Фостера из динамика над дверью, когда главврач попытался открыть дверь.

–Там моя дочь! – паниковал Острогин. – Ломайте дверь!

–Нельзя, – развел руками главный врач. – Это лаборатория, там дорогое оборудование.

–Там моя дочь!

–Это – собственность больницы!

–Там моя дочь!

–Неприкосновенная территория! Да успокойтесь вы! Прогнозы по вашему ребенку и так неутешительны!

–Вы издеваетесь! – взревел разъяренный отец и всем телом бросился об дверь, встретился лбом с бронированным стеклом и рухнул на пол без сознания.

–Вот и чего он добивался? – пожал плечами главварч и распорядился поместить Острогина в палату к супруге.

Туда же он направил психолога, который в те времена еще считался врачом, чтобы помочь молодым родителям справиться с утратой. Чего ему стоило уговорить чету Острогиных не подавать в суд на больницу и дать немного времени, чтобы договориться с внезапно сошедшим с ума гением – неизвестно.

Впрочем, бушевал только отец. Мать была убита горем – не такого окончания беременности она ожидала. Да и роды прошли не слишком гладко, поэтому она была слаба, только тихо плакала и уже несколько дней отказывалась от еды.

А спустя неделю дверь лаборатории Августа открылась, и на пороге появился сам доктор. Похудевший, заросший щетиной, слегка помятый, но счастливый. Перед собой он гордо вез кувез с маленькой совершенно здоровой спящей Альмой. Она сладко улыбалась и сжимала крошечные кулачки.

Диагностика показала, что печень Альмы ничем не отличается от печени любого другого ребенка ее возраста.

–Обязательно было устраивать этот цирк? – устало спрашивал главный врач Августа в своем кабинете. – Нельзя было объяснить все по-человечески? Вы хоть представляете, что творилось в душе у родителей?

–А вы хоть представляете, какой прорыв мы совершили в медицине? Да мы сможем спасать сотни малышей! У меня все запротоколировано! Это же был уникальный шанс!

Никто не осудил чокнутого гения. Родители были на седьмом небе от счастья. Готовы были целовать руки спасителю! Но тот даже не вышел принять полагающиеся ему почести, а вновь закрылся в своей лаборатории – писать отчеты и проверять данные.

Ему действительно удалось невероятное.

Уже потом эти наработки позволили сократить возраст недоношенных выхаживаемых младенцев до 12 недель! Если раньше преждевременно родившиеся дети сталкивались с тяжелыми последствиями на всю жизнь, а то и вовсе не выживали, то после этого эксперимента они получили шанс на полноценную жизнь!

Разумеется, технология обходилась недешево, поэтому ни до каких искусственных инкубаторов дело так и не дошло. Однако, такого рода помощь так и осталась условно-бесплатной для всех.

–Каждая детская жизнь является огромной ценностью для нас! – заявил министр здравоохранения и подписал согласие на выделение средств из бюджета для малышей, которые поторопились на свет, прожив под сердцем у матери лишь первый триместр.

Альма закончила рассказ и внимательно посмотрела на Августа:

–Так что, ты мне жизнь спас.

–Звучит, как бред, – признался он. – Но я уже привык, что вокруг меня творится какой-то абсурд. А вся эта история – верх абсурда. То, что я ничего не помню, это полбеды. Беда, что сама история звучит как-то совсем нежизненно. Ну, не могло такого быть! Да посадили бы меня!

–Если бы ты облажался – посадили бы. Но ведь не облажался. Ты ж герой – жизнь спас, очередной прорыв в науке совершил.

–Не хватает только белого плаща за спиной! – съязвил Август.

–Хватает, – серьезно ответила Острогина. – Халат – это твой геройский плащ. Как человек ты – неприятный тип, характер у тебя – не сахар. Да говно полное, если прямо. Даже не верится, что ты мог что-то хорошее в своей жизни сделать. А ведь сделал. И немало.

Август отвел глаза. Ему было немного неловко за свою грубость, но общаться по-другому у него не получалось.

Если все, что ему говорили было правдой, то не было ничего удивительного в том, что в тридцать шесть лет он не обзавелся ни семьей, ни детьми, ни друзьями.

И никому, кроме больницы, он не был нужен на целом свете.

Осознание этого еще сильнее злило его, поэтому он еще более грубо спросил:

–Ну? И что мне теперь прикажешь делать? Вот я – гениальный, одинокий, богатый герой, который не помнит ничего, не доверяет никому и вообще попал сюда из прошлого. Как мне жить дальше?

Альма пожала плечами:

–Когда ты спас мне жизнь и отдал родителям, ты ведь не говорил мне, как жить дальше.

–Так я тебя не на улицу из больницы выкинул. Я тебя родителям отдал! А у меня нет никого. Внучка была – да вышла вся.

–Так ты и не младенец. Здоровый взрослый мужик, при деньгах. Деньги, знаешь ли, решают почти все