Вюллерсторф-Урбан подверг ясному и остроумному анализу метеорологические наблюдения и курс дрейфующего «Тегеттгофа». Я привожу главнейшие положения этой работы[68].

«В обычных условиях судно, лишенное самостоятельного движения, должно было бы перемещаться только под влиянием ветра и морских течений в продолжение всего того времени, которое в действительности уходит на дрейф во льдах. Курс судна должен был бы в этом случае соответствовать воздействию этих двух сил. Но так как корабль чаще всего дрейфовал не в чистой воде, а в сплошном паковом льду, то он должен был следовать главным образом за общим движением льда, которое, правда, зависело не только от направления ветра и возможных морских течений, но и от влияния близких берегов или более или менее крупных скоплений льда.

Лишь постольку, поскольку “Тегеттгоф” благодаря корпусу и мачтам предоставлял ветру большую площадь сопротивления, он должен был подобно всем высоким льдинам получить некоторый излишек движения в направлении ветра. Если этот излишек движения в направлении ветра образовывал с направлением общего движения льда некоторый угол, то льдина с кораблем должна была отклониться в сторону наименьшего сопротивления и направиться по равнодействующей между ветром и препятствием. Таким образом, могло случиться, что судно отклонялось при действии ветра по курсу, не совпадающему с его направлением. Впрочем, не подлежит сомнению, что возникающие этим путем аномалии не столь значительны по отношению ко всей ледовой массе. Значение этих аномалий очень трудно точно учесть, так как отклонения от курса зависят от направления ветра, плотности и мощности льда и других причин, которым нет возможности дать числовое выражение.

Из сопоставленных данных метеорологического журнала по дрейфу и сжатиям следует, что максимум этих явлений падает как раз на те части моря, которые находились под влиянием напора льдов, идущих от Карского моря. Уже это одно обстоятельство должно было несомненно вызвать значительные неправильности в отклонениях от курса судна.

Что же касается другого аномального отклонения, то оно несомненно стоит в связи с близостью Земли Франца-Иосифа. Длительные юго-восточные ветры прижимали льды к Земле Франца-Иосифа и заставляли их возвращаться обратно по круговой линии. Наиболее простым предположением было бы то, что здесь действовало морское течение, но можно думать, что в этих областях пути льдов, а, следовательно, иногда и кораблей, зависят также от направления преобладающих ветров, от наличия комплексов суши или более или менее твердо ставшего льда.

Распределение ветров по материалам Вайпрехта, содержащим почти двухлетний ряд наблюдений, показывает, что в южной части посещенного моря преобладают юго-западные, а в северной части – северо-восточные ветры.

Если бы к востоку от Земли Франца-Иосифа море оказалось свободным от значительных островных комплексов и земель и представляло бы большую лишенную суши область, то ветры, свободные от влияния со стороны суши, должны были бы в северной части рассматриваемого участка моря сохранить свое северо-восточное направление, представляя собой, сказал бы я, своего рода полярный северо-восточный пассаж[69]. Если верно, что к северу от 78 и 79° с. ш. преобладают северо-восточные ветры и одновременно к югу от них дуют главным образом ветры юго-западного направления, то предположение о наличии течения пришлось бы отбросить и признать круговорот льда, совершающийся в зоне сменяющихся ветров. Круговорот этот имел бы направление, обратное часовому, что характерно для круговорота ветров, констатируемого на основании материалов Вайпрехта. Общая кривая отклонения вполне соответствует этому допущению.

Эти предположения должны будут получить свое окончательное подтверждение, когда станет возможным произвести наблюдения над ветром к югу от 79° с. ш. в то самое время года, когда “Тегеттгоф” производил их к северу от этой широты.

В пользу допущения существования морского течения говорят следующие аргументы: первоначальное отклонение курса довольно близко совпадает с направлением, которое имеет огибающая Северную Норвегию и устремленная сюда струя Гольфстрима. Дальнейший же путь курсовой кривой может совпадать с течением, идущим из Карского моря между Новой Землей и Таймыром. Это течение пока еще требует более подробного изучения, но существование его несомненно.

Наблюдающиеся уклонения от направления ветров нельзя объяснить простым наличием земель; приходится допустить, или что одновременное преобладание различных направлений ветра вызывает в этом море постоянное вращение льдов, или что существуют течения, которые по большей части констатированы в соседних частях моря и, следовательно, должны в какой-то степени проникать и в этот сравнительно небольшой участок моря, находящийся в промежутке между Новой Землей и Землей Франца-Иосифа».

Вюллерсторф делает из этого и прочих данных следующие выводы:

«1. Существование морского течения в части моря, расположенной между Новой Землей и Землей Франца-Иосифа, имеет некоторые вероятия; во всяком случае, его нельзя отрицать, даже если подобные явления могут вызвать господствующие ветры.

2. Существование значительных морских пространств к северу и северо-востоку от восточной части Новой Земли вполне вероятно».

В обязанности мичмана Орела входило измерение глубин, которое производилось им в летние месяцы. Измерения показали незначительность глубин к северу от Новой Земли и особенно в направлении к Земле Франца-Иосифа. Одна банка[70], над которой нас пронесло летом 1873 года, была исследована нами с помощью трала, давшего нам главнейший материал по морской фауне. При работах с лотом Орел имел возможность произвести также измерения температуры моря и констатировать незначительное повышение ее по направлению от поверхности ко дну. При этом он пользовался минимальным и максимальным термометрами Казелла[71]. Морское дно состояло поочередно из ила и гальки. Пробы грунта были добыты при работах с лотом. Приводятся измеренные лотом глубины (см. табл.).

Новые земли

Конец августа прошел в охоте на тюленей. В наступающую зиму мы должны были опасаться цинги, избежать которой мы могли, только употребляя свежее мясо. Изо дня в день, раскинувшись цепью вдоль трещин по краю нашей льдины, охотники караулили зверя. Обычно по вечерам собаки увозили на судно несколько тюленей. К сожалению, во время этих охот часто случалось, что убитый тюлень тонул[72].

Почти все встречавшиеся нам экземпляры принадлежали к гренландскому виду тюленя. Моржей мы не встретили ни разу. Один только раз видели стаю белух, вынырнувшую в одной полынье и, по-видимому, случайно забредшую сюда.

При ловле тюленей мы пользовались легкой лодкой из водонепроницаемой парусины. Чтобы вытащить тюленя из воды, достаточно было двух человек. Многие из нас стали настоящими гарпунерами. До конца сентября мы добыли таким образом