мозг кипит. Почему Бет знает о Stinton Group? Если она еще немного поищет в новостях о них, то, возможно, наткнется на статьи о Треворе.

Дыши, Дон. Дыши.

Stinton Group проделала огромную работу по подавлению негатива в прессе о своей паршивой овце в семье. Статей о Максе гораздо больше, чем о Треворе. И я сомневаюсь, что Бет с первого взгляда поймет, что Макс — ее дядя.

Я мысленно сравниваю двух мужчин. Младший брат Макса худощавый, обходительный и болтливый. Жизнь вечеринки. Громкий. Кокетливый. Он привлекает внимание всех в комнате.

Макс, с другой стороны, вероятно, разнес бы комнату своим холодным взглядом, а затем удалился бы в кабинку в одиночестве, чтобы придумать новые и креативные способы помучить меня.

— Мама, я не ребенок. Мне семь.

— Дорогая, семь лет — это само определение ребенка.

— Пожалуйста. Я не создам проблем, если приду.

Нет, это слишком большой риск.

— Что, если Бейли и Майкл поедут с нами? Тетя Санни сможет понаблюдать за нами, пока ты будешь фотографироваться.

— Элизабет, смени тему, — выдавливаю я.

Она вздыхает и переворачивает планшет. — Еще один вопрос. Кто делал тебе прическу? — Она указывает на фотографию, где мои локоны спадают на плечи. — Это выглядит действительно красиво.

— Спасибо тебе.

— Не могла бы ты попросить парикмахера сделать мне прическу?

— Нет, Элизабет.

— Почему бы и нет?

— Потому что я так сказала.

— Почему ты злишься? — Она морщит нос.

— Я не злюсь.

— Ты что-то скрываешь?

— Я сказал, что это не так!

Ее глаза сужаются, и она пристально изучает меня.

Я открываю рот и тут же захлопываю его. Она говорит не о своем отце, Дон. Будь спокойна. Она не знает.

— Я не сделала ничего плохого, — бормочет она. — Почему ты кричишь?

Она права. Это моя вина.

Зуд начинается у меня на шее и распространяется на щеки. Такое чувство, что меня загнали в угол и со всех сторон в меня стреляют копьями.

Какая часть правды окажется в центре внимания? Что, если моя дочь узнает, кто ее отец? Кто его семья?

Я беру ее за руку и сжимаю в знак извинения.

Неважно, по какой причине, я не должна так себя вести.

— Дорогая, прости меня. Я просто… Я бы просто хотела, чтобы ты перестала задавать вопросы.

— Мам, что случилось? — В тоне Бет слышится нотка беспокойства. — У тебя неприятности?

Раздается стук в дверь.

Я вскакиваю на ноги. — Быстро ешь свой завтрак. Тебе нужно собираться в школу.

Я бросаюсь к двери.

Мои глаза встречаются с шеф-поваром Эймсли.

— Привет, это снова я. — Он машет бледными руками.

Мои брови морщатся. — Что ты здесь делаешь?

— Завтрак. — Он смотрит на меня так, как будто это должно быть очевидно.

Мои мышцы напрягаются. Я сказала Стинтону не злоупотреблять королевским обращением с Бет. Конечно, он полностью проигнорирует меня. Этот придурок делает все, что хочет.

— Я здесь, чтобы обслужить вас. — Он указывает на тележку. — Стинтон попросил меня сделать это лично.

— Стинтон должен был отменить завтрак. — Мой подбородок опускается на плечо, когда я оглядываюсь, чтобы убедиться, что Бет не наблюдает. — Послушай, мне жаль, что у тебя были все эти неприятности, но я хочу, чтобы у моей дочери была нормальная жизнь, а изысканные завтраки — это не…

— Шеф-повар Эймсли! — Бет бросается к двери, ныряет под мою руку и лучезарно улыбается старику. — Ты здесь.

Он кивает ей, его поварской колпак подпрыгивает. — Элизабет, сегодня я принес все, что было в твоем списке.

— Потрясающе!

— Простите? Что происходит?

— Я заполнила анкету, которую шеф-повар Эйсмли принес в прошлый раз. — Моя дочь обхватывает мою руку коричневыми пальцами. — Мам, можно нам поесть от шеф-повара Эймсли? Пожалуйста?

— Элизабет…

— Мы выиграли в лотерею, помнишь? Это не значит, что тебе нужно за что-то платить.

— Послушай меня. — Я хватаю ее за руку и опускаюсь до ее уровня. — Ничто в этом мире не дается бесплатно, ты понимаешь? Ничто. — Мой тон слишком жесток. Я знаю это, но не могу остановиться. У меня так сильно трясутся руки, что я встряхиваю и ее тоже.

Улыбка Элизабет исчезает, и на ее лице появляется испуганное выражение. — Мама.

В этом не было необходимости.

Я погорячилась.

Элизабет все еще наблюдает за мной, отмечая каждое легкое движение мышц моего лица. Я поворачиваюсь, зажмуриваю глаза и затем выдыхаю. Сейчас не время сдаваться. Я должна быть сильной ради своего ребенка.

— Если вам действительно неудобно, я остановлюсь, — тихо говорит шеф-повар Эймсли. Еще одна невинная жертва в этой войне между мной и Stinton Group.

Моя дочь опускает плечи. — Мама, мы не можем допустить, чтобы вся эта еда пропала даром.

— Прекрасно. — Я тянусь к тележке и киваю. — Спасибо.

Он ободряюще улыбается мне, машет Элизабет и поворачивается, чтобы уйти.

— Шеф-повар Эймсли.

— Да?

— Я ценю ваши усилия, но это будет последний раз, когда мы соглашаемся на что-то подобное.

— Понял.

Я захлопываю за ним дверь и оказываюсь лицом к лицу со своей воинственной семилетней дочкой. Бет скрещивает руки на тощей груди и смотрит на меня обвиняющим взглядом.

— Это было грубо, мам. — Она фыркает. — Шеф Эймсли не сделал ничего плохого.

Нет, но Макс Стинтон это сделал.

— Поторопись и ешь. — Я толкаю тележку вперед.

— Почему ты злишься?

— Я не злюсь, — огрызаюсь я.

Ее ноздри раздуваются, и она сжимает пальцы в кулаки. Резко развернувшись, Бет топает в свою комнату.

Я задираю подбородок к потолку, когда волна за волной меня захлестывает разочарование. Прошло не так уж много времени с тех пор, как Stinton Group начали вмешиваться в мою жизнь, а все уже разваливается.

Как отреагирует Бет, когда узнает о твоих секретах?

Тревожное чувство охватывает меня и прилипает к коже, как клей, пока я вожу Бет в школу. Она угрюмо молчит на заднем сиденье, уставившись в окно, как будто у нее личные претензии к дорожному движению.

Я останавливаюсь перед ее средней школой и пытаюсь изобразить улыбку для нее. — Хорошего дня.

— Спасибо, — выдавливает она.

Я смотрю, как она выбирается с заднего сиденья, спрыгивает на землю и мчится через двор. К ней подбегает маленький мальчик с темными волосами и голубыми глазами за большими стеклами. Он бросает один взгляд на ее лицо, а затем наклоняет к ней голову, выражение его лица меняется на озабоченное.

Я глубоко вздыхаю, снова испытывая благодарность за то, что в жизни моей дочери есть такой друг, как Бейли. То, что произошло этим утром, вырвало что-то из меня, и я не хочу думать, что она будет страдать от всех этих негативных эмоций, полагая, что она одна.

— Я люблю тебя, Бет, — шепчу я ей, наблюдая, как Бейли похлопывает ее по спине и подталкивает к зданию школы.

Даже если она не понимает, я делаю все это для нее.

Однажды она станет достаточно взрослой, чтобы поблагодарить меня.

Самое