Лондона сейчас говорили о чем-то еще. Его имя, наверное, стало таким же известным, как имя Лью Кауфмана. Наверняка про него говорили: «Это тот самый парень, Джо Хак». Они лишь теряли время, рассуждая об его власти, но ведь не было никакой настоящей власти – вообще никакой. Он сбежал из здания «Лэйн и Кауфман» в такой спешке, что даже не подумал взять с собой куртку, компьютер или мобильный телефон. Со слезами на глазах вскочил в свою машину на парковке Блэкфрайарс, а затем пулей полетел в сторону набережной Виктории. «Что же нам теперь делать? Что же нам теперь делать?» – слова Джейн Ковердэйл звонко отдавались в ушах. «Держите. Удерживайте позицию. Держите», – говорил он в тот день, но в понедельник они закрылись с убытком в сорок миллионов фунтов. После открытия рынков во вторник они потеряли дополнительно еще шестнадцать миллионов. Тишина. Это было отчаяние, хотя каждый из них сталкивался с ситуациями и похуже. «Без паники, – говорил им Джо, – Кэсси никогда не ошибается». Боже! Как же она заблуждалась! «Наш этаж закрывают!» – закричала Джейн во время обеденного перерыва в среду, когда убытки превысили отметку двести двадцать миллионов. Ее голос звучал подобно воплю мученика, которого уже коснулись первые языки пламени.

– Закрывайте все сделки.

– Мы не можем! – раздался одинокий голос с пятого этажа. Это был его голос – голос Джо Хака. – Мы не можем закрыть торги.

– Нам придется, Джо. Нам нужно остановить потерю средств.

Теперь все лица пятого этажа были повернуты в его сторону. Злые физиономии брокеров. Они не спали. Агонизирующее лицо Джейн Ковердэйл. Даже бариста Амелия. Они все смотрели прямо на него. Никто и никогда не смотрел в сторону аналитиков. Они всегда были невидимками. Но только не сегодня, только не Джо.

– Нам нужно двадцать четыре часа. Все изменится, все ценные бумаги сейчас будут в минусе. Не стоит поддаваться панике.

Джейн выглядела более тощей, чем обычно.

– Они закрывают нас, Джо. Мне жаль, но банк не будет рисковать. Колин Хелмс приказал закрыть все торговые позиции. Рынок растет слишком быстро.

– Тогда звоните Кауфману, – сказал Джо. За все восемь лет работы он никогда не замечал на пятом этаже эхо, но сегодня его голос многократно отражался от стен. – Звоните Кауфману. Звоните Кауфману.

– Нет, Джо, мы закрываемся.

– Тогда я сам позвоню.

– Нет. – Она положила руку на его телефон. Между ее глазами были глубокие морщины. – Что говорит «Кэсси»? – прошептала она, но слова эхом облетели стеклянные столы.

– Двенадцать часов.

– Слишком долго. Если рынок поднимется еще на один пункт, то нам конец. Мы можем продержаться только час.

– А потом что?

– Мы снова вздохнем, если цены упадут. Мы сможем попробовать отыграть лучшую позицию из всех возможных. А потом мы выключим твой чертов компьютер и продолжим делать все вычисления на бумаге, чтобы никогда больше не оказаться в подобной ситуации.

– А если рынок продолжит расти?

– Тогда разъяренный Лью Кауфман посадит нас всех за решетку, так обычно и происходит. Сейчас мы нарушаем прямой приказ и черт знает сколько правил. Скажи еще раз, что говорит «Кэсси» о наших шансах через час?

– Рынок должен опуститься, по крайней мере, на один пункт.

– Недостаточно.

– Но тогда сможем продолжить.

На пятом этаже воцарилась тишина. Все могли услышать дыхание сорока пяти человек. Джейн повернулась к трейдерам. Пауза была болезненно долгой.

– Вы все слышали, мальчики и девочки. Оставайтесь подальше от этих телефонов в ближайшие шестьдесят минут. Скрестите пальцы и напишите завещания.

Джейн направилась в свой кабинет, стук ее каблуков – это единственное, что нарушало полнейшую тишину.

Джереми тоже жил на Фиш-стрит, всего в двух домах вверх по улице от Мэллори Букса. Они протиснулись в его маленькую входную дверь. Прихожая была завалена художественными принадлежностями: мольбертами, палитрами и незаконченными холстами.

– Не обращай внимания на бардак, – сказал Джереми. – У меня нет места, чтобы переместить весь этот хлам. Когда-то это были дома рыбаков, а им, наверное, не нужно было слишком много свободного места.

– Да уж, не думаю, что они часто рисовали, – Джо осматривал помещение.

– Скорее всего. – Джереми копался в шкафу. – Ага, вот и он. – Из кучи хлама он извлек компьютер. – Я знал, что он где-то тут.

Джо осмотрел подарок и сразу же пожалел о том, что не поддался желанию купить новый ноутбук в Пензансе. Мысль все еще на месте.

– Спасибо, Джереми.

– Не за что, это хорошая штука.

– Я сомневаюсь, что у Мэллори есть вайфай.

– Никаких шансов на это, но он есть у Джейкоба в «Буревестнике». Можешь сделать там свой офис.

«Мой офис», – подумал Джо. У него никогда не было отдельного офиса. Он попытался представить свой стеклянный стол из банка. Существует ли вероятность того, что мысли перестанут крутиться в голове?

Он нашел в «Буревестнике» уголок с розеткой и слабым сигналом вайфая. Заказал пинту ржаного виски, чтобы задобрить Джейкоба, но оставил его медленно нагреваться на столе. Компьютер оказался старым, а программное обеспечение устаревшим, но впереди был целый день. Никто не считал время, не звал его по имени и не требовал прогнозов.

– Можно попросить вас приготовить капучино, мистер Андерссен? – обратился он к владельцу.

– Могу налить растворимый кофе.

– Сойдет.

Последний раз он сидел за столом в тот самый страшный час на пятом этаже «Лэйн и Кауфман». На телефонные звонки никто не отвечал. Кто-то даже выдернул шнур системы оповещения, чтобы избавиться от этого резкого звука – уже никто не желал слушать постоянный писк, сигнализировавший об убытках. Осталась лишь неестественная тишина, которую прервал внезапный гул голосов со стороны трейдерских столов. Спустя мгновение – десятков столов. Еще одна акция ушла вверх. Джо затрясся от страха и почувствовал, как его душа проваливается в глубины, о существовании которых он даже не подозревал. Он потянулся вперед, чтобы выключить монитор. Боковым зрением Джо заметил высокую фигуру, которая медленно поднялась со своего места и отделилась от толпы брокеров в дальнем конце помещения. Через ряды светлых трейдерских столов она шла прямиком в темный угол аналитиков. На ней был черный шелковый блейзер и галстук цвета сырой печени. Где-то посередине зала этот человек взял пустой стул на колесиках и покатил перед собой.

«Он идет прямо ко мне», – подумал Джо.

Трейдер подкатил стул к рабочему месту Джо.

– Привет, приятель. – Мужчина грузно опустился на стул, их колени соприкоснулись.

– Привет, Джулиан.

Трейдер сделал вид, что поправляет свои золотые запонки. Он никуда не торопился.

– Ну, как тут у нас идут дела… – акцент выдавал в нем жителя Глазго, а тон можно было назвать почти