— Выходит, из рудников можно сбежать, — облегченно вздохнула я.

— Да, но я уверен, теперь этот проход замурован и вряд ли им можно воспользоваться, — продолжал упорствовать Захран.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — не выдержала я.

Захран посмотрел на меня и опустил голову. Ястреб следил за нашей беседой, но в разговор не вмешивался. Наконец он решил вмешаться.

— У меня есть предложение. Правда, не знаю, на сколько оно осуществимое. Если нам воспользоваться тем путем, каким вывозят из шахт добытые самоцветы. Ведь они как-то попадают на поверхность земли?

— Исключено. Проще пройти через обычные ворота, чем через те, — вновь возразил Захран.

— Остается единственный вариант — это навестить беглеца. Я думаю, он нам поможет совершить побег, — подвела итоги я. Никто возражать не стал. — Где находится твое селение? — спросила я у Рафилы.

— Это по пути, если плыть к рудникам морем. Мое селение расположено на берегу моря. К рудникам еще три дня пути на восток по Мертвой долине.

— А что значит — Мертвая долина? — поинтересовалась я.

— В той долине ничего нет — ни воды, ни еды, ни зелени. Сплошные скалы, кишащие змеи и птицы, питающиеся падалью. Днем скалы так нагреваются, что человек не в силах долго там находиться. Ночью же камень остывает настолько, что без укрытия или очень теплой одежды можно замерзнуть на смерть.

— Ого, и впрямь Мертвая долина, — завопил Захран. — И как же по ней можно пройти?

— Каторжник прошел, — ответила Рафила.

— Ну, да. Поэтому его не стали разыскивать, — покачал головой Захран.

— Если каторжник прошел, то и я пройду, — сказала я без тени сомнения.

— Я пойду с тобой, — тут же высказался Ястреб.

— Пока ничего сказать не могу. Решать будем на месте.

На третьи сутки ближе к вечеру мы увидели побережье Зимунского государства. Картина предстала не в радужных тонах. Повсюду виднелся дым и кое-где огонь. Я рассматривала в подзорную трубу побережье, но ничего интересного не увидела, в том числе и людей. Рафила стояла вблизи меня, с застывшем на лице ужасом. Она и без подзорной трубы догадалась о сути происходящего.

— Да, видимо мы опоздали. По-моему, от твоего селения ничего не осталось. Что же такое творится на земле? Неужели это все дело рук колдуна?

— А кого же еще? — ответил Захран. — Он пытается завоевать мир. Поработить всех людей. Непокорных убивает, смиренных вознаграждает.

— Но для чего ему это?

— Чем больше власть колдуна, тем сильнее давление страха. Колдун питается человеческим страхом болью и страданием. Его мощь растет от того что люди трепещут пред ним, — рассуждал Захран. — Наверное, от моего государства тоже уже ничего не осталось, — грустно сказал он, и опустил голову.

— Надо все это каким-то образом остановить, — возмущалась я.

— Как? Ты думаешь много таких как мы мятежников? Люди тени своей боятся. Кто может возразить колдуну? Или рискнуть всем, ради того, чтобы погибнуть? Нет. Большинство людей на героические поступки неспособны.

— Захран, ты пессимист или оптимист?

— Я реалист.

— И все равно. Нужно сражаться и верить в победу.

— Что будем делать?! Ближе подойдем к берегу или здесь кинем якорь?! — прокричал Сивый.

Я посмотрела в его сторону, секунду раздумывала, затем крикнула:

— Останавливаемся здесь!

— Сейчас поплывем или с рассветом? — спросил Ястреб.

— Сейчас. Может, кому помощь требуется. Готовь шлюпку, — сказала я, а сама спустилась в отсек, где хранилось оружие. Взяв полный колчан стрел, я закинула его на плечо, второй взяла в руку, как и лук. Нож всегда был при мне. Это оружие, с которым я никогда не расставалась.

Кинув взгляд на копье, решила и его прихватить, правда, я не особо могла им управляться. Но оно тоже могло пригодиться. Еще раз окинув взглядом оружие, поднялась на палубу. Ястреб, Захран и Рафила сидели в шлюпке и ждали меня.

Мы ступили на песчаный берег, когда солнце почти спряталось за горизонтом. В воздухе пахло дымом и горящей плотью. Все в ужасе переглянулись, но никто ничего не сказал. Так молча с большой осторожностью мы двинулись вперед.

Достигнув селения, мы ужаснулись. Обгоревшие трупы людей валялись на земле. От домов остались дымящие, кое-где охваченные огнем бревна. Все вокруг было разрушено.

Мы обходили селение, не спеша, стараясь передвигаться как можно тише. Слышались лишь глухие всхлипы Рафилы. Мне было до глубины души жалко девушку. Возможно, в этом селении у нее жили родители или родственники. Скорее всего у нее были друзья и подруги.

Я не знала, как утешить ее. Боковым зрением заметила легкое движение и тонкий скрип. Я резко остановилась. Не торопясь подошла к тому месту, где видела шевеление начала разгребать завал. Из-под земли, весь в саже и пыли вылез человек. Я вначале не могла понять кто это — женщина или мужчина. Длинные грязные волосы, перепачканное лицо, укутанный в обгоревшие лохмотья.

— Рафила? — сдавленно спросил он и закашлялся. Я обернулась и увидела позади себя девушку.

— Марэк, ты жив! — воскликнула она и кинулась его обнимать. — Марэк, а я уже не надеялась свидеться. Как я рада, что ты уцелел, — теперь не сдерживала девушка слез. Она рыдала, не понятно от чего: то ли от радости, то ли от горя, а может от всего вместе. Он, обнимал ее, целовал пересохшими губами волосы, лоб, руки.

Я не стала смущать их присутствием, отправилась к Ястребу и Захрану.

— Это ее возлюбленный? — спросил Захран.

— Не знаю. Может быть, — ответила я таким тоном, словно меня это вовсе не касается. Я заметила в завалах еще шевеление и поспешила туда. Там оказался раненый домашний зверек. Его шерстка была слегка опалена, а лапки обожжены. Я сжалилась над зверьком и взяла его в руки. Он тихонько заскулил, тычась носиком в ладонь, как будто жаловался мне. Я вынула из сумки мазь, подаренную мне старухой, и смазала ею раны. Зверек притих, потом лизнул мне руку. Я прижала его к груди и вернулась к друзьям.

— Что там у тебя? — спросил с любопытством Ястреб.

— Зверек, — улыбнулась я.

— Ух, ты! Это ласкан. Тебе повезло. Очень редкий зверек. На черном рынке за него можно выторговать целое состояние, — оценил находку Захран.

— И чем же он так ценен?

— Преданностью. Самый ласковый и преданный питомец. Видимо в этой бойне погиб его хозяин, поэтому он одинок. Эти зверки никогда не расстаются с хозяевами. Как заживут его лапки, посади зверька на плечо. Плечо человека самое комфортное место для ласкана. Знать бы еще его кличку.

— Ореолла, это Марэк. О нем я говорила, — приблизившись к нам, оповестила девушка. Она держала мужчину за руку.