прилипающие к ногам. Пиджак выглядел не веселей — полуоторванный карман вывернулся наружу, а полы были покрыты какими-то подозрительными пятнами. Брезгливо скривившись, Матвей удовлетворился только тем, что заправил карман внутрь.

Он взял сумку, выпрямился и, уже собираясь сделать шаг, в ошеломлении замер. Ударом дубинки по голове его неожиданно догнала, тщательно скрываемая в глубинах подсознания, мысль — Как. Бандиты. Узнали. Где. Он?

Черт, тут крылся один, и весьма неприятный ответ — как это ни прискорбно, но, видимо, шеф работал на бандитов. Только это оправдывало все смысловые закорючки. И знание бандитов о сумке с деньгами, и об ее перемещениях…

И конечно же о звонке Матвея он сразу же сообщил им. Матвей с досадой ударил кулаком об ладонь. Вот ведь дурень! Он ведь все рассказал шефу, все до мельчайших подробностей!

Этот поворот событий настолько менял весь расклад, что Матвей впал в ступор — а, что, собственно, делать-то теперь? Просто так идти в город нельзя — сунешься в офис — сразу же попадешь в лапы этих, Матвей содрогнулся, вспоминая лицо Николая, душегубов. Сцапают, увезут куда-нибудь и все — прощай, Матюха… Домой — тоже вряд ли… Наверняка они знают его адрес.

Он лихорадочно перебирал всех тех, к кому он мог бы обратиться за помощью, но выходило печально — не было таких людей, способных помочь на таком уровне.

Только и оставалось — обращаться в полицию… Он тоскливо вздохнул — Господи, да что за дела-то такие — куда ни кинь, везде клин. Однако туманно вспомнилось — отец как-то рассказывал, что один из его сокурсников работал в милиции-полиции, дослужился до каких-то высоких чинов, но был отправлен в отставку… Может, это и был единственный шанс? Человек опытный, наверняка подскажет как ему правильно поступить…

В любом случае, чтобы связаться с отцом, нужно было найти связь — великолепная «Нокиа», с его симкой, осталась в доме Андрея. И он сильно сомневался, что в этой ситуации сможет получить ее назад.

Что же, тогда двигай ногами, Матюха, и молись, чтобы тебя не нашли раньше!

Он решительно вскочил, еще раз оглянулся и зашагал по влажной стерне в сторону ближайшей лесополосы.

А здесь обнаружилась вполне себе укатанная дорога, отделяющая поле от узенького зеленого ограждения-в два ряда деревьев, тянущихся вдоль поля. В основном это были тополя и осины, серебристыми свечками тянущиеся к небу. Их колонны, задрапированные понизу не очень густым кустарником, маршировали вправо и влево от стоящего столбом завороженного Матвея.

Природа, далекая от суетных телодвижений человечества, готовилась к смене сезона. Наступил тот самый чарующий сезон — бабье лето, граница между летом и осенью. Деревья стояли почти полностью зеленые, но безжалостное время уже украсило их верхушки начинающейся сединой.

Одуряюще, до самозабвения пахло грибами и влажной землей. В кронах деревьев волнами пробегал ветер, колыша ветки и заставляя падать редкие еще листья. Стояла оглушающая, но наполненная звуками жизни тишина — тихими и ненавязчивыми, от которых трепетала душа. Редкий стук ветки о ветку, невнятное щебетание птиц на поле, шорох сухостоя и какой-то далекий, но заставляющий вибрировать весь организм, гул в небе.

Солнце начало основательно припекать, Матвей снял пиджак и ощутил всем телом поток воздуха, который ласковой рукой подталкивал его. Только куда?

Надеясь, что правильно угадал направление, Матвей зашагал по посыпанной сеном дороге, мимолетно удивляясь своему благостному состоянию.

Сугубо городской житель, он сейчас испытывал мощнейшее единение с родной землей. Все вокруг, казалось, было создано только для него одного — и деревья, и поле, и дорога. А сам город и вся суета городского существования представлялось ему сейчас каким-то мелким и бессмысленным. Матвей чувствовал свою нужность в этом месте и, подумал он рассеянно, — может, все его приключения вели его именно сюда? В это место, где он наконец-то чувствует себя дома…

Внезапно сзади раздался звук работающего под нагрузкой двигателя, еще далекий, но явно приближающийся. Матвей подпрыгнул от неожиданности, и в его голове вспыхнула паническая мысль, мгновенно разрушившая случившуюся было идиллию — выследили! Он стремительно продрался сквозь подлесок, рухнул за кустом и вытянул шею, напряженно прислушиваясь.

Долго ждать не пришлось — на дорогу выехал, мирно тарахтя усталым дизелем, смешной агрегат. Обычный колесный трактор — сзади два больших, на ребристой резине, колеса, спереди пара маленьких. Но, вопреки обычной компоновке, почему-то с кузовом спереди.

Его необычность на этом не заканчивалась — почти вся кабина была расписана до боли знакомым и развеселым орнаментом. Матвей с трудом, но все же смог определить — кажется, индийский. И, словно подтверждая его догадку, на крыльях трактора и поверх боковых стекол были развешаны травяные гирлянды. За мутноватыми стеклами сидел и довольно улыбался крупный детина с простым рязанским лицом, дымивший самокруткой в рыжей бороде.

Матвей потряс головой, но наваждение не проходило — трактор, во всей своей красе, тихо урча, проезжал мимо. Матвей очнулся и выскочил ему наперерез сквозь кусты, громко крича и размахивая свободной рукой.

Вопреки ожиданию трактор не притормозил — тракторист сильно испугался. Его глаза округлились, он отшатнулся будто увидел призрак в темной комнате и нажал на педаль газа. Трактор взревел, выпустил клуб черного дыма и, сделав фантастическую петлю, объехал застывшего Матвея… И умчался вдаль по дороге. Оставив кусок отвалившейся травяной гирлянды и вспоминания о перекошенном от страха лице тракториста.

Матвей принюхался, — сквозь вонь сгоревшего топлива пробивался сладковатый запах конопли.

Он сочувственно усмехнулся, понимая состояние тракториста, наслаждавшегося прекрасной, неспешной дорогой и вдруг увидевшего бомжа, бегущего с сумкой наперерез. Н-да, его сегодняшний вид может напугать кого угодно… тем более под воздействием каннабиса.

Ну что же, подумал Матвей со вздохом, с попутным транспортом не задалось — пойдем пешочком. Он еще раз оглянулся вокруг, но благостное ощущение бесследно улетучилось. Подобрал кусок гирлянды и зашагал в ту сторону, куда уехал трактор.

Глава 2

Изрядно пропетляв, дорога привела его на чудесный взгорок, с которого открывался великолепный вид — внизу, насколько хватало глаз, расстилалось зеленое море леса. Блестевшая на солнце лента неширокой реки, сабельным ударом отделяла равнину от холмистой, заросшей сосняком бесконечности. И там, где река дугой врезалась в бор, на ее пологом берегу лениво развалилась небольшая деревушка. Солнце уже клонилось к закату, успев в своем пути высушить все, чего касались его лучи, и воздух был пропитан запахом по-летнему разогретой земли, полевых цветов,