— И у тебя хватает наглости такое говорить? — швырнула ручку, скрестила руки на груди. — Да я сделала вид, будто хочу расстаться, потому что не желала показывать, как мне больно, придурок!

— Больно тебе, Карамелина? А о моих чувствах ты подумала? Ты же первая меня бросила!

— Ты ушёл к Светке! — вскочила Ася.

— Потому что ты ушла к Роме! — поднялся и Эль.

— Хватит меня винить! Я ушла к Роме, увидев тебя со Светкой!

— А я к Светке, увидев тебя с Ромой!

— То есть в твоей измене виновата я?!

— А ты мне с ним изменяла?!

— Так же, как и ты со Светкой!

— Стоп! — поднял руку Эль. Хлопнул по столу кулаком. Опустился на стул. — Так ты не уходила к Роме? — голос звучал спокойно.

Ася села, буркнув:

— Нет. Я назло тебе пошла с ним в кафе. Это ты мне изменил.

— Не изменял, Ась.

Бывшая очень хотела покинуть ряды бывших, но вот так сразу верить Элю не собиралась.

— Что значит не изменял? Я сама видела тебя со Светкой. Вы целовались.

— Ты видела?

— Нет. Но вы же спрятались за гаражи. А там только целуются или курят. Ты же не хочешь сказать, что вы вдруг начали курить?

Помотал головой.

— Тогда что там ещё делать?

— Разговаривать, Ась. Такой вариант ты не рассматривала?

Она не рассматривала, но признаваться Элю не позволяла гордость, сумасбродство и характер.

— А если ничего не было, почему ты мне об этом не сказал?

— Как? Ты же с пар сбежала.

— Не сбежала, а ушла, — поправила, хмуря брови. И даже, если ушла, почему было не позвонить?

— Вообще-то я звонил, — выдохнул, как плюнул Эль.

— Не было такого!

— Ты телефон отключила.

Ася чуть-чуть сникла. По правде говоря, мобильник она и правда отключала. Разозлилась, взбесилась.

В общем, не хотела слышать голос любимого парня и даже видеть на экране, как высвечивается «Элечка».

— Вспомнила?

— Ну, выключила. Так ты сам меня вынудил!

— Чем?

— Тем, что спрятался со Светкой за гаражами!

— Я не прятался, я разговаривал!

— Но я-то не знала!

— И объяснить не дала!

— А что ты на меня кричишь?

— Тот же вопрос!

Остановились, грозно сверкая глазами. Отдышались.

— Я тебя пятьсот раз набирал, — укорил Эль, но уже более спокойным тоном. — Могла бы хоть вечером телефон включить. Вдруг что важное.

— Я злилась. Очень.

— И вела себя безответственно. Клавдия Семёновна между прочим с ума сходила, пока ты гуляла неизвестно где.

— Я по центру шлялась. А ты откуда про бабушку знаешь? Она тебе тогда звонила?

Кивнул.

— Она… мне не рассказывала.

— Клавдия Семёновна попросила сохранить это в тайне. Она знала, как ты не любишь, когда вмешиваются в отношения.

— Я ей обещала позвонить после пар, — с болью вспоминала Ася. — Она как раз обещала мне что-то рассказать. — Вздохнув, добавила. — Но из-за тебя я ей не перезвонила.

— Из-за себя, Карамелина, — безжалостно заявил Эль. — Ты сама придумала на что обидеться, сама обиделась и обидела других.

— Бабушка не обиделась!

— Откуда ты знаешь?

Ася замялась:

— Она же… Она же бабушка, а не подросток!

Хмыкнул.

— А пожилые люди, по-твоему, не умеют обижаться?

— Я же ей всё-таки позвонила! — начала оправдываться, уходя от вопроса. — Пускай на день позже, но позвонила. Только… Наверняка, ничего важного сообщать она не собиралась, потому что говорили мы о новом рецепте её вишневого пирога.

— Или она передумала об этом говорить, — Эль задумался.

— Почему? — наивно спросила Ася.

— Возможно, испугалась. Или решила, что в этом нет более необходимости. Ась, а намёков она не давала? О чём должна была рассказать?

— Нет.

— Вспомни.

Напрягла память, наморщила лоб.

— Она сказала, ей необходимо сообщить мне что-то очень важное. И сделать это поскорее, пока есть время. Что-то вроде того.

— Вроде?

— Я не помню дословно!

— Не дословно, но максимально точно сможешь припомнить? — Эль наклонился к бывшей. — Это могло касаться убийцы.

Ася похолодела. Дрожь погладила руки и мурашками поползла по спине.

— Думаешь, она хотела поговорить об этом? — Сглотнула.

— Не исключено. Наше… расставание совпало с её странным поведением. В тот день, — вспоминал Эль, — она в первый раз позвонила мне ночью. Я решил, что это из-за тебя. Но она ни словом не обмолвилась о твоём молчании. Лишь спросила, как долго варится карамель. Это было странно. Я был расстроен, взбешён и не придал значения её вопросу. Да и голова плохо соображала — пиво шумело. А на утро, когда я сам ей позвонил, она сказала, будто ночью приняла какое-то зелье для улучшения памяти, хотя расстройством не страдала и побочкой стала нести разную чушь. Теперь я думаю, это была отговорка. Она звонила по другой причине.

— Выходит, она просила помощи, а ты не сообразил? — гнев в глазах острым лезвием вонзился в сердце. — Она дала тебе код! А ты не придал значения, потому что был пьян, хотя мне обещал пиво раз в месяц!

Эль слегка стушевался.

— Подожди, Карамелина, не кипятись. Какой код? В этом вопросе не было шифра! Уж их-то за время работы я все выучил. Это ты ничего не знаешь о секретах Клавдии Семёновны, а мне она доверяла всю информацию.

— Всю? — продолжала кричать Ася. — ВСЮ? Тогда почему ты не знал о подстерегающей её опасности? Почему не понял, что за ней охотится убийца? Почему не спас? Почему не разгадал шифр?

— Цыц, Карамелина. Ты меня завалила своими «почему». Повторяю, не было там шифра.

— Был! — вскочила Ася. — Мы с ней в детстве играли в эту игру! Она так и называлась «Сколько варится карамель»! Ты мог понять! Мог спасти мою бабушку, а теперь